Образованный европейскими университетами и непрестанным чтением, Разумовский был белой вороной среди современников. Его личность приковывает к себе внимание сокровенностью и недюжинностью натуры, какой-то раздольной, былинно-русской исполинской фантастичностью. Но именно эти качества являются благодатной почвой для самодурства. Оно вместе с деспотизмом вкоренилось в натуру русского человека. Причин на то много — 250-летнее влияние татар, климат, раздольные пространства… При благоприятных условиях пышно расцветают в человеке. Наипервейшее из них — власть, сознание её неограниченности. Наблюдаются эти черты и в людях, недавно шагнувших из одной социальной среды в другую, на ступеньку, на две выше. И это объяснимо: экономически они уже закрепились в новой среде, но образование, воспитание, привычки заставляют их чувствовать себя здесь чужаками. Вот и начинают дурить, выламываться, показывать своё пренебрежение к условностям не принимающего их сословия. Чем ближе человек своими корнями к демосу, тем бесшабашнее проявление дури: купцы — вчерашние крестьяне, выбившиеся «в люди» служилые, чиновники, полицейские, вознесённые в бары холопы оставили в российской летописи бесчисленные тому свидетельства. Классический пример — городничий Салтыкова-Щедрина, пожелавший высечь море за то, что оно движется и непослушно. Нет другого лекарства от этой болезни, как просвещение и непрерывность культурной традиции в поколениях рода и в государстве.
Алексей Кириллович, несмотря на свой внешний лоск — эрудицию, манеры, вкус, — корнями всё ещё оставался малороссийским мужиком, облачённым в европейский камзол. Память клеточек пробудилась в последнее десятилетие его жизни. Бывший вольтерьянец и масон попал под губительное влияние иезуитов. И прежде всего графа Жозефа де Местра, посла сардинского короля в России, публициста и философа. После смерти патера Губера — главы иезуитского ордена — его фактическим руководителем стал де Местр. Между ним и Разумовским завязалась оживлённая переписка.
Иезуиты, говорят, намерены учредить государство в государстве! — писал де Местр. — Какая нелепость, граф!.. Но, во-первых, нет ничего легче, как обратить тот же аргумент против университетов. Они-то именно и хотят быть государством в государстве, потому что намереваются обратить общественное воспитание и народное обучение в монополию и присвоить их исключительно себе.[21]
Возраст, власть, воздействие де Местра ослабили сопротивление, изменили психику и в конечном счёте разрушили личность Разумовского. Он начал слепо и безвольно следовать советам графа-иезуита. Де Местр диктовал, чему должно и не должно учить русских. Министр просвещения подготовил записку с предложением убрать из учебной программы Лицея греческий язык, археологию, естественную историю, астрономию, химию и историю философских систем, как
