Давление ожидания стало невыносимым. Убер прислушался. Он стоял в конце правого туннеля, дальше начинался путевой отрезок, а здесь была узкая полоса платформы.
Вдали горели огни станции. Убер привычно поежился от зябкой, пронизывающей кожу и мясо до внутренностей, сырой прохлады. Он выключил фонарик и ждал в темноте. Глаза адаптировались.
Теперь он прислушивался и ждал.
– Эй, – позвали издалека. – Есть кто?
Убер молчал. Он различал в темноте фигуру человека.
Но не отвечал. Потому что голос был – не Мамеда. Совсем другой по тембру и такой, с шелковыми интонациями. Откуда я его знаю, этот голос?
– Убер, ты здесь, – спросил человек. Поднял руки вверх. – Я без оружия. Могу я подойти?
Убер помедлил.
Спокойно вытащил кукри, приготовился.
Как Мамеда, меня не возьмешь. Хотя кто знает, как погиб Мамед? Если он мертв, конечно.
«Может, все проще, Убер. Тебя наебали».
– Убер? – спросил человек.
– Подойди, – сказал Убер. – Только медленно. Руки держи выше.
Человек двинулся вперед. Руки не опускал.
– Убер, – сказал человек, он был уже совсем рядом. – Я могу включить свет?
«И твои люди, остальные, подойдут ко мне незамеченными – потому что свет сделает меня слепым?»
Убер помолчал.
Затем спросил:
– Где Мамед?
– Не знаю, – сказал человек. – На станции, наверное. Мы с ним не друзья. Ты ждешь его?
– Нет, – сказал Убер.
– Свет… я могу…
– Да.
– Я опускаю руки, о’кей?
– Давай.
Человек опустил руки, нашарил что-то на поясе. В следующий миг, в ту же секунду, когда свет вспыхнул, Убер закрыл глаза и мягко шагнул в сторону, и еще – пока человек ослеплен собственным огоньком. И опустился на колено. Кукри переместил к бедру. Одним ударом снизу вверх – и конец. Кажется, тут становится все опаснее, на «Обводном».
Свет загорелся.
– Убер, я тебя не вижу…
Убер выждал секунду и прыгнул вперед, вслепую. Он знал, где человек стоит.
Убер опрокинул человека и приставил нож к горлу. Затем открыл глаза.
– Убер! – прохрипел человек. – Не надо!
Это был Соловей.
– Зачем ты здесь? Где Мамед? – спросил Убер. Перед глазами все еще плыли яркие пятна.
– Не знаю.
– Мне чудится, – сказал Убер медленно и спокойно. Так, что Соловей замер и выпрямился. – Что меня здесь все пытаются наебать. Не делай этого, ты же умный.
– Я просто… – Соловей замолчал.
Убер внезапно увидел, как сползает с его лица эта маска, фальшивое обличье. Соловей устал притворяться.
– Мамед все? – спросил Убер.
Соловей усмехнулся. Затылок Убера заледенел. Он практически чувствовал, как кто-то… Чечен? Желтый? целится ему в затылок.
