И Мика начала напевать что-то. Монотонно и непонятно, слов не разобрать. Словно маленький якутский шаман. Глаза Мики словно видели что-то за гранью этого мира, за пределами метро. Может, мир железных одноногих злых великанов Абаасов.
Убер – у него мороз по коже от этого взгляда. Он резко встал.
– Блять! – вырвалось у него. Убер снова присел на корточки рядом с девочкой. – Мика, ты видишь меня? Посмотри на меня. Мика!
Мика, словно в трансе, качнулась. Убер выругался, глаза у девочки стали будто стеклянные. Она качнулась вперед, назад. Как неуклонный маятник. Ленинградский метроном. Так, так. Так, так.
Мика заговорила глухим низким голосом:
– Потому что она меня любит.
«Ч-черт». Убер схватил ее за плечи, тряхнул.
– Мика!
В этот момент в палатку вошла Нэнни, увидела Мику с Убером. Нэнни подбежала, с силой оттолкнула Убера.
– Не мешай! – Она сбросила кофту, ловко и привычно подняла и уложила Мику на постель. Развязала шнурки и скинула с нее кеды. Скинхед рядом не знал, что делать. «Вот ведь». Самое страшное – когда ты большой и сильный, но не можешь помочь маленькому и слабому существу. Все твои силы, злость и боевые навыки бесполезны. Смешно. Он вспомнил свое ощущение, когда жена там, в Якутске, еще до Катастрофы, сказала ему, что беременна.
– Такое уже было?! – спросил Убер.
– Не мешай, говорю.
Убер встал.
– Твою мать… – Он повертел головой, словно память жала ему в районе шеи. – Вот же угораздило меня влезть в это дело.
Нэнни начала растирать руки и ноги девочке. Похлопала ее по щекам. И снова начала тереть ей руки. Делала она это все неторопливо, без особого старания, но методично и толково, как опытная медсестра. Словно это обычная рутина. Лицо Нэнни почти скучающее. Не сказать, чтобы она была взволнована.
Зато Убер взволнован. Он наклонился, глядя на девочку.
– Бобренок! Бобренок! – позвал Убер. – Отзовись!
Нэнни снова повторила:
– Не мешай.
Но видно было, что даже она растеряна. Привычный ритуал дал сбой. Девочка слишком долго не приходила в себя. Убер сжал зубы.
– Доктор здесь есть? – Он поднялся, опустился.
Наконец Мика пришла в себя, открыла глаза. Она села, моргнула и растерянно посмотрела на Убера.
Убер выдохнул с явным облегчением:
– Привет, Бобренок!
Ответ был строгим:
– Я не бобренок.
Убер расхохотался. Вслед за ним засмеялась Нэнни. Они хохотали вдвоем, бритый скинхед с фингалом и пожилая няня. Это почти истерический смех. Мика обиженно смотрела на обоих.
