Соловей покачал головой. У него были зеленоватые глаза, словно нарисованные.
– Вы знаете, что бывает, если дракону кто-то не нравится, – произнес он.
– Это да.
Когда-то Обводный канал приобрел дурную славу как любимое место самоубийц. Кажется, сейчас легенды обрели вторую жизнь. Мэр сглотнул. Не слишком ли много… самоубийц?
– Я нанял его убить дракона, – сказал он.
Они оба знали, что дракон не понимает абстрактных размышлений. Только сильные желания, вот что важно.
– Я знаю, – спокойно отозвался Соловей.
Мэр подумал, что рано или поздно от помощника придется избавиться. Слишком уж независимым и наглым тот стал. В большую силу вошел, этого не отнять.
– Что, если…
– Пускай тратит время впустую. До дракона ему не добраться. Поверьте мне. А вот наоборот…
Соловей улыбнулся. Недобро, замороженными глазами.
– Но он мне нравится, это тип.
– Этот фашист? – удивился мэр. Сам он не понимал, как можно испытывать симпатию к этому бритоголовому. Впрочем, отморозок отморозку печень не выбьет.
– Ну и что, что фашист, – произнес Соловей невозмутимо. – Фашисты тоже люди.
Мэр захлопал глазами. Открыл рот… закрыл.
– Иди, – сказал он наконец. – И разберись с лысым.
Соловей кивнул.
3. Дон Кихот и Санчо
«Ее забрал дракон, – сказал Чечен. – Дракон! Отпусти, больно!»
Убер остановился, вспоминая, как это было – и снова пошел. Неужели все так просто… и так страшно. Чечен сказал, что действительно отдал Марте обещанный новый паспорт – чтобы бежать с Обводного канала. И она отправилась в туннель, пешком до «Звенигородской».
И не дошла.
«Я думал, он просто брешет, – подумал Убер. – Чтобы выгородить себя».
А теперь его, Убера, наняли убить дракона.
Интересно.
* * *
– С чего начинать поиски чудовища? Этого, черт побери, дракона?
Убер почесал затылок. Нормальные герои всегда идут в обход… вернее, с чего начинают работу нормальные герои? С чего бы начал поиски Шерлок Холмс?
Правильно.
С выбора помощника. Желательно местного, знакомого с обычаями и порядками аборигенов.
– И кого же я здесь знаю? – задумчиво протянул Убер. – А?
* * *
Под землей редко менялась погода, но иногда случалось и такое. Воздух, сырой и затхлый, вдруг становился холодным, словно пронизанным тонкими, отчетливыми ледяными нитями. Осень.
Почему осень казалась таким важным временем все этим людям, что жили до Катастрофы? «Осень… унылая пора…» А на картинках в уцелевшем учебнике все красное и необычное, какая тут унылость?
Вот что всегда раздражало Юру Лейкина в школьных уроках. Школа на «Обводном канале» закончилась для него давно, но память об этом зацепилась намертво. Яркие картинки из учебника, запах пыли и подступающего сна.
