И Сергей Павлович принялся рассказывать, как зоопсихолог проклевывался в Леве Абалкине.
Назвался груздем - полезай в кузов. Я слушал с самым внимательным видом, в надлежащих местах вставлял: "Ах, вот как?", А один раз даже позволил себе вульгарное восклицание: "черт возьми, это как раз то, что мне нужно!". Иногда я очень не люблю свою профессию.
Потом я его спросил:
- А друзей у него, значит, было немного?
- Друзей у него не было совсем, - сказал Сергей Павлович. - я не виделся с ним с самого выпуска, но другие ребята из его группы говорили мне, что он с ними тоже не встречается. Им неловко об этом рассказывать, но, как я понял, он просто уклоняется от встреч.
И вдруг его прорвало.
- Ну почему вас интересует именно Лев? Я выпустил в свет сто семьдесят два человека. Почему вам из них понадобился именно Лев? Поймите, я не считаю его своим учеником! Не могу считать! Это моя неудача! Единственная моя неудача! С самого первого дня и десять лет подряд я пытался установить с ним контакт, хоть тоненькую ниточку протянуть между нами. Я думал о нем в десять раз больше, чем о любом другом своем ученике. Я выворачивался наизнанку, но все, буквально все, что я предпринимал, оборачивалось во зло…
- Сергей Павлович! - сказал я. - что вы говорите? Абалкин - великолепный специалист, ученый высокого класса, я лично встречался с ним…
- И как вы его нашли?
- Замечательный мальчишка, энтузиаст… Это как раз была первая экспедиция к голованам. Его все там ценили, сам комов возлагал на него такие надежды… И они оправдались, эти надежды, заметьте!
- У меня прекрасная малина, - сказал он. - самая ранняя малина в регионе. Попробуйте, прошу вас…
Я осекся и принял блюдце с малиной.
- Голованы… - проговорил он с горечью. - возможно, возможно. Но, видите ли, я и сам знаю, что он талантлив. Только моей-то заслуги никакой в этом нет…
Некоторое время мы молча поедали малину с молоком. Я почувствовал, что он вот сейчас, с минуты на минуту переведет разговор на меня. Он явно не собирался больше говорить о льве Абалкине, и простая вежливость требовала теперь поговорить обо мне. Я быстро сказал:
- Очень вам благодарен, Сергей Павлович. Вы дали мне массу интересного материала. Единственно только жаль, что у него не было друзей. Я очень рассчитывал найти какого-нибудь его друга.
- Я могу, если хотите, назвать вам имена его одноклассников… - он замолчал и вдруг сказал: - Вот что. Попробуйте найти Майю Глумову.
Выражение лица его меня поразило. Совершенно невозможно было представить, что именно он сейчас вспомнил, какие ассоциации возникли у него в связи с этим именем, но можно было поручиться наверняка, что самые неприятные. Он даже весь пошел бурыми пятнами.
