– Ну, сколько ты там провел, пару часов максимум…
– Да, а в девять мы пошли в бар – мы же «игроки», а не «алкоголики». Оттуда я ушел после полуночи, и домой вернулся не один. В моей группе есть одна женщина… Они все вам подтвердят.
Он ошибался: из этих восемнадцати «игроков» одиннадцать не захотели раскрывать свою анонимность. Руководитель группы по прозвищу Зиет – Стручок, худощавый человек с волосами, собранными в хвост, отказался назвать их имена. Он был в своем праве. Мы могли бы его заставить, но зачем? Семеро, которые согласились с нами сотрудничать, подтвердили слова Хуруща.
Среди них не было женщины, с которой он якобы отправился домой, но несколько из них сказали, что она действительно существует. Можно было бы прояснить эту историю, но опять же зачем? Мехтехи обрадовались, когда на Фулане нашли ДНК Хуруща, но это оказалось лишь несколько волосков с его руки на ее коже: если учесть, как часто он грузил вещи в фургон и доставал их оттуда, данный факт ничего не доказывал.
– Так почему он никому не сказал о его пропаже?
– Сказал, – ответила Ясек. – Но не нам. Я поговорила с его секретарем – Лелой Кицов. Последние пару дней он постоянно ныл об этом.
– И просто не собрался сообщить нам о пропаже? Как он вообще обходится без фургона?
– Кицов утверждает, что он просто возит через реку разную мелочь. Импорт товаров в микроскопических масштабах. Время от времени он едет за границу и находит там товары для перепродажи – дешевую одежду, пиратские компакт-диски.
– За границу? Куда?
– В Варну, Бухарест, иногда в Турцию. В Уль-Кому, конечно.
– А заявить об угоне он просто постеснялся?
– Так бывает, босс.
Разумеется, но теперь в нем внезапно вспыхнуло желание получить фургон обратно – и он пришел в ярость, узнав о том, что мы не собираемся его возвращать. Мы, правда, отвезли его на штрафную автостоянку, чтобы он опознал фургон.
– Да, это мой. – Я думал, что он пожалуется на состояние машины, но фургон, видимо, всегда был такого цвета. – Почему я не могу его забрать? Он мне нужен.
– Я же сказал: его обнаружили на месте преступления. Получишь его, когда я с ним разберусь. А это все для чего?
Сопя и ворча, он заглянул в кузов фургона. Я проследил за тем, чтобы он ничего не трогал.
– Вот это дерьмо? Понятия не имею.
– Я об этом, – я указал на рваный шнур и гору хлама.
– Не знаю. Это не я сюда положил. И не надо на меня так смотреть – зачем мне возить этот мусор?
Позднее, когда мы вернулись в мой кабинет, я сказал Корви:
