— Дети у них есть? — уточнил Алексей.
— Один сын, студент. Парень проблемный, баловался наркотиками, лечился в закрытой клинике. На момент убийства отца вроде бы находился в состоянии ремиссии, гостил у бабушки в Знаменском, куда уехал накануне вечером на автобусе. Бабушка подтвердила, что внук ночевал у неё. Вот и получается, что стреляла в директора фирмы жена, больше некому. Но как-то не вяжется образ тихой пьющей домохозяйки с хладнокровным убийством. Особенно тот факт, что в четыре утра она застрелила человека, в девять затеяла дома уборку, а в одиннадцать позвонила в милицию. Видимо, труп мешал ей прибраться в спальне!
— Надо было потрогать рукой коврик, — рассмеялся Мудров.
— Какой коврик?
— Запомнилась мне похожая история из личной практики. В сентябре восемьдесят четвёртого года, когда я трудился начальником уголовного розыска в Абинске, было совершено убийство в частном доме, и мы поехали. И видим такую картину. Лежит дедушка посередине двора с рублеными ранами головы и плеча, а бабушка в платочке ходит по двору. Спрашиваем, что случилось.
— Да я не знаю, — говорит старушка, божий одуванчик, — мы вчера посидели, поужинали, муж потом пошёл в летнюю кухню. Бывало, он там и оставался, и спал. Я его больше не видела. А утром встала, вышла, смотрю — а он лежит посередине двора окровавленный.
Вошли в летнюю кухню, потом в хату. Всё чистенько убрано. А бабушка росточком невелика, с виду хрупкая такая, но в прошлом участница Великой Отечественной войны, была медсестрой на фронте, таскала на себе раненых с поля боя. Меня тогда сильно удивило, что нигде ни пылинки, будто только что сделали генеральную уборку.
— А где он спал? — спрашиваю.
— Вот на этой кровати.
Я наклонился над покрывалом и случайно коснулся рукой плюшевого коврика. Помнишь, были такие в моде, с оленями? Раз — а он сырой! А почему сырой-то?
— Бабушка, — говорю, — давайте-ка, наверное, будем рассказывать.
— Ну что же, сынок, буду рассказывать. Это я его… Муж мой пил, постоянно ругал меня, бил. Я терпела, терпела. Вчера он в очередной раз напился, буянил, синяков мне наставил. Потом заснул. А я взяла топорик и зарубила его. Вынесла тело на улицу, всё в доме вымыла. Кровь на коврик брызнула — я и её отмыла.
— Посадили бабушку? — вздохнул Владимир.
— Арестовали на период следствия, полгода она отсидела до суда. Судья дал пять условно, учитывая, что она ветеран войны. Приняли во внимание и показания соседей, рассказавших, что муж постоянно над старушкой издевался, бил. На её теле после ареста были зафиксированы синяки. И всё равно это было умышленное убийство. Хотя, не коснись я тогда рукой коврика, может, мы бы его и не раскрыли. Так что жёны бывают разные и убивают не только в состоянии аффекта, но и вполне хладнокровно… Могла и эта жена бизнесмена терпеть-терпеть его измены, а потом однажды взять да застрелить его посреди ночи.
