— За что получили взыскание?
Суровый голос и взгляд на минуту смутили Астахова. Было неловко стоять вот так, в качестве нарушителя, навытяжку и выслушивать справедливые замечания. Однако надо было что-то отвечать.
— За нарушение задания, товарищ полковник, — не совсем уверенным голосом произнес Астахов.
— В чем оно выразилось?
— В воздухе ко мне пристроился испытатель с завода, и мы атаковали друг друга.
— Это все?
— Все, товарищ полковник.
— Каковы же результаты?
Вот такого вопроса Астахов не ждал. Он смутился, но сейчас же поправился.
— Некоторое время я держал его в прицеле…
— Как смотрят ваши товарищи на этот поступок?
— Разрешите откровенно ответить на вопрос?
— Вы еще раз делаете ошибку. Начальнику надо отвечать только откровенно.
— Курсанты нашей группы осуждают меня как нарушителя, но одобряют как летчика.
— Вы разве уже летчик?
Астахов вспомнил, как мысленно осуждал Куракина за хвастовство, и еще более смутился.
— Виноват… Пока нет. Но надеюсь — буду.
— Ну, это решит комиссия.
Короткое молчание.
— Вы хотите скорее кончить школу? — неожиданно спросил начальник, и на его лице скользнула улыбка. Эта улыбка как бы приподняла Астахова от земли.
— Очень! — поспешно ответил он, еще не понимая, с какой целью задан этот вопрос.
— Все дело в том, что нарушение дисциплины не ускорит ваш выпуск. Вы забыли одно армейское правило: во время войны командование поощряет бойцов за количество уничтоженного врага и его техники, это естественно. Правда?
Он вопросительно посмотрел на Астахова. Николай твердо ответил:
— Так точно, товарищ полковник!
— Ну, а в мирное время отмечают и награждают за умение повиноваться и сознательно выполнять все, что указано в уставе. Я не собираюсь на первый раз вас строго наказывать, мне важно другое. Вы и ваши товарищи должны понять, что вы достойны осуждения и как нарушитель, и как летчик. Когда я говорю «осудить», я имею в виду больше общественное мнение, чем взыскание. Можете идти! — резко закончил разговор начальник школы.
Астахов вышел, постоял минуту за дверью, потом быстро побежал в общежитие.
Курсанты ждали его.
— Ну что, на всю защелку? — хором спросили несколько человек, как только он появился.
— Не знаю… по-моему, нет.
— Ты вроде веселый. Обошлось?
— Давай, не тяни!
Астахов присел на стул.
— Прежде всего: не советую никому попасть к полковнику. Дальше: никому не советую совать свой нос туда, куда я его вчера сунул…
— Значит, влепили по первое число! — воскликнул курсант Зайцев, которого все зовут «Зайчиком», быстрый, коренастый парень с темным пушком над пухлыми губами.
