— Ну, Павел Петрович!.. — негромко воскликнул Куракин.
— Молчи! — вскинул голову Сенников. — Ты еще сопляк. Никто из вас не знает, сколько я потерял товарищей… Ты Воробьев меньше видел. Да! Все мы ходим по дощечке… Понял?..
Все притихли. Видно было, что Сенников говорил искренне, что он много думал об этом. Наступило неловкое молчание. Сенников, очевидно, почувствовал это и уже другим тоном сказал:
— А, все чепуха! Не слушайте меня, суслики… И вот что… Сегодня пьем, а завтра… Чтобы служба — службой. Субординацию помнить. Давайте выпьем за нашу традицию, за наш праздник, за День авиации!
Все оживились. Петроченко вскочил и воскликнул:
— И за нашу удачу!
Все выпили. Женщина заиграла на гитаре. Вино ударило Астахову в голову. Он взял жирный кусок мяса и торопливо начал жевать. Петроченко выбил у него из рук вилку и потянул из-за стола:
— Хватит, лопнешь!
Звуки гитары, резкие, беспорядочные, перемешались с выкриками и смехом.
Астахов, танцуя с какой-то женщиной, пытался разглядеть ее лицо и не мог. Мелькнула мысль: «Вот, черти, спирту налили»… Взвизгнула оборванная струна. Женщина прижалась к нему в дальнем углу комнаты и поцеловала его в губы.
На минуту стало стыдно…
Кто-то потянул его за гимнастерку:
— Хватит, успеете… Выпьем еще?
Не разбирая, спирт это или водка, Астахов большими глотками опорожнил стакан. И опять все закружились в танце. Он смутно помнил, что было дальше. Почувствовав приступ тошноты, вышел на улицу и, с трудом удерживаясь на ногах, побрел домой.
На следующий день Сенников, встретив его в аэроклубе, остановил:
— Ты что вчера смылся? — Он подозрительно поглядел на Астахова и добавил: — Смотри, не вздумай болтать… За дружеским столом можно обо всем говорить… Понял?
* * *
Открытая легковая машина пылила по дороге мимо пригородного села.
За рулем Петроченко, рядом с ним Куракин. Машина шла с большой скоростью. Колеса однотонно шумели, врезаясь в толстый слой мягкой пыли. Степан сжался, с трудом сохраняя спокойствие. Петроченко глядел вперед пристально, неотрывно… Куракин не выдержал:
— Мне надоела эта бешеная скорость. Убери газ, и так пропитались пылью.
— С похмелья полезно. Люблю такую прогулку, забываешь все, кроме необходимости вовремя притормозить. Ты слышишь, как ветер свистит?
— Не уменьшишь скорость, выключу зажигание! — почти крикнул Куракин.
— Ты чего психуешь? Не волнуйся, умирать будем не здесь.
Но угроза подействовала. Петроченко убрал газ. Пыль хлынула в кабину.
