Весной пришла открытка. Полковник сообщал, что скоро приедет в Ленинград.
Нелли Ивановна не любила этих писем и никогда не расспрашивала о них дочь. Нина тоже не делилась с матерью. Долинин, казалось, не замечал ничего, хотя Нина уже давно не называла его иначе как Борис Сергеевич.
В школе началась горячая предэкзаменационная пора. Говорили лишь об экзаменах, ревниво подсчитывали шансы на возможность поступления в вузы, институты, академии.
Рокотов собирался в военное училище, Чернецов готовился во флот. Некоторые не надеялись попасть в институт и решили, что думать будут обо всём после армии.
Заниматься приходилось много. Каждый хотел кончить на "отлично". Даже у Ребрикова с Долининой, не было времени для словесных сражений. Хотя как-то, когда речь зашла о будущей судьбе мальчиков, Нина сказала по адресу Володьки:
— Вот посмотрите, как он увильнёт от армии и будет слоняться по Невскому.
Володьке, разумеется, это стало известно, но в ответ он неожиданно для всех только и произнёс:
— Ладно, видно будет.
В общем, пикироваться стало некогда.
На улицах была слякоть, коричневый снег лежал на тротуарах. Потом снег исчез. В эти дни по различным причинам десятиклассники подолгу, не сговариваясь, оставались в школе и бродили по опустевшим коридорам.
Было немножко грустно расставаться с этим, таким привычным миром.
Всё становилось дорогим и близким: и разбитое, похожее на паутину, матовое стекло аудитории физики, и изрезанные столы кабинета литературы, и стёртые ступени столько раз избеганной вверх и вниз лестницы.
Спорили о будущем, клялись не терять друг друга из гиду. Дружить всю жизнь.
На последних уроках педагоги обыкновенно немножко философствовали, делились опытом жизни. Старики вспоминали, который выпуск провожают они.
В стенной газете появилось стихотворение "Прощай, курилка". После каждого куплета следовал припев:
И в какой стороне я ни буду,
В сердце радость иль горе тая,
Никогда я тебя не забуду,
Наша школа, курилка моя.
Стихи были подписаны: "Берманже". Всем они очень понравились. Были они на мотив широко известной песни из кинофильма. Переделанную Берманом песенку с чувством распевали на переменах.
Солнечным днём шли Володька с Лёвой из школы по Фонтанке.
Буксиры уже тащили огромные, гружённые углём баржи, разрезая носом тяжёлую воду. Перед мостом они давали гудки, пригибали трубы и медленно проползали под низким пролётом.
Некоторое время друзья молча наблюдали за ними, глядя вниз, потом Лёва вдруг спросил:
