Судя по тому, как обмяк мешок, который он завязывает, он далеко не полон. Но я все равно беру новый.
И передаю ему молча. Я не знаю, что и сказать. Оуэн приклеивает новый мешок к стене, затем поправляет свитер, будто ищет, чем занять руки. Я чувствую нечто едва знакомое мне – смущенный румянец, подступающий к щекам.
Никто мне никогда не говорил ничего подобного. Я никогда не считала себя какой-то силой.
– Неудивительно, что ты пишешь песни, – говорю я легко, прежде чем молчание станет неловким.
В смешке Оуэна слышится облегчение, но он прячет руки в карманы.
– Уилл этого всего не говорил, ведь так? – мой голос звучит тихо, и мне сначала кажется, что он меня не расслышал из-за музыки, которая грохочет через стены. Никто не выключил айпод, хотя вечеринка уже явно сдувается.
– Не совсем, – отвечает Оуэн после длинной паузы. Он смотрит в сторону, и я хочу спросить, что он собирался сказать дальше, прежде чем осекся и попросил новый мешок, как вдруг слышатся чьи-то шаги со стороны почти уже пустого дворика.
– Привет, – говорит Уилл, когда замечает нас.
– Отлично сыграли сегодня, – слова Оуэна звучат небрежно, без той нежной искренности, что была в них еще пару секунд назад. – Мне пора домой, – продолжает он, бросая в мою сторону пристальный взгляд. Я знаю, что он специально дает мне возможность остаться наедине с Уиллом. – До встречи на репетиции в понедельник, ребят.
Он уходит от нас по лестнице. Я не трачу времени и сразу подскакиваю, разглаживая платье. Не говоря ни слова, мы выходим обратно во двор. Воздух заряжен, будто мы оба знаем, к чему все идет.
Уилл останавливается под тоненькой, неяркой гирляндой огоньков, натянутой над двором.
– Я тебя искал после концерта, но не мог найти.
– Я знала, что тебя облепят фанатки. – Я пожимаю плечами, стараясь не думать о них, включая Алиссу. – Красавчик-солист, все дела.
Он смеется, голос его резкий и хриплый после часа пения, и мне сразу хочется полностью пропустить этап светской беседы.
– Ты прямолинейная, мне это нравится, – говорит он, окидывая меня таким взглядом, будто сам хочет того же.
Я тянусь, чтобы поцеловать его, как вдруг рядом с ужасным звуком кого-то тошнит. Мы оба встревоженно оборачиваемся и видим, как Джереми Хэндлер с головой между коленями сплевывает едко пахнущую бежевую массу на траву.
– Мда, – бормочет Уилл.
– Да уж. Нам нужно подыскать более подходящее место.
– Что ты там говорила насчет утеса с красивым видом? – спрашивает он, в глазах снова улыбка.
