Валькирии строго поджали губки и дружно обратили ко мне испод чёлок говорящие взгляды. — «Вот! Это она сказала»!
Кэш сумела поднять лицо с покрасневшими глазами, сказала хрипло. — Пожалуйста, только никого не убей!
— С имитацией оргазма. — Благодушно проурчал Мукадо.
Я решил, что с меня достаточно разговоров, не прощаясь, направился на выход. Вот у Кэш юмор больной! «Не убей»! Да я на валькирий даже рассердиться по-настоящему не могу, тем более правы они — сразу нужно было идти к Ирпе. Только к себе заглянул, взял из стазис-хранилища баночку с икрой и нарезной батон.
Прихожу в рубку управления, Ирпа на меня так по-человечески внимательно и по-детски беззащитно посмотрела. Всё она слышала, конечно, и всё понимает, слова не нужны. Подхожу и просто обнимаю, она шепчет. — Я тебя ждала, снова так долго тебя ждала…
— Но я же пришёл, — шепчу виновато.
— Спасибо!
От такого её взгляда я ещё на Земле терял сознание, а здесь, в этих обстоятельствах… не сразу прихожу в себя. Мы сидим у иллюминатора, одной рукой прижимаю её за плечи, в другой бутерброд с фиолетовой икрой, а перед нами миллионы звёзд, и где-то там Земля. Там живут люди, и они, даже самые лучшие, как мои шведки, довольно-таки приличные сволочи. Да и сам я хорош, лапаю девушку, лопаю бутерброды, других осуждаю, а Бурзик всё ещё плавает в геле противоперегрузочной камеры… и на Земле оставил на произвол судьбы Пашкиного кота, как он там?
Земля, Владивосток. Павел
Коту Павла в ту ночь пришлось подождать хозяина. После празднования Сёминого дня рождения сразу за посещением отделения полиции Ира настояла на визите в травмпункт, где медики зафиксировали все нанесённые Павлу побои. Кроме физиономии ничего не пострадало, да и на лице при ближайшем рассмотрении не обнаружилось фатальных повреждений, впрочем, для «морального вреда» и «средней тяжести» их могло хватить.
Из «травмы» Данил отвёз Пашу домой, а Ира поехала с ним куда-то. Павел в полном обалдении поднялся к себе, сразу закрылся, не включая свет, прошёл к кровати и, как был одетый, залез под одеяло, лишь нога об ногу стянул туфли. Кот попробовал щекотать щиколотку хозяина усами, но толку почти не добился, тот так и лежал, закутавшись. К тому же кот немного опасался — от человека отчётливо несло перегаром. Паша пытался отпихнуть его ногой, не глядя, и тоже боялся. Он с нетерпением ждал, когда разлетятся стёкла балконной двери, и в комнату ворвётся Семён. Пусть набьёт ему рожу ещё раз или два, но увидит, что нет у него Иры!
