Следующей попыткой набираю Ирину, его заместителя. Моя логика проста: я пока не знаю, как заставить крутиться винтики государственной машин эффективно. По сигналу шестнадцатилетнего пацана.
Номер Ирины вообще недоступен.
Лично я вижу, что угроза более чем реальна. Китайцы, кстати, судя по их погоне за дедом, тоже что-то как минимум подозревают. Но явно не будут подтверждать никаких наших догадок, по понятным причинам (мне уже хватает ориентации в реалиях местного Человечества, чтоб не строить иллюзий насчёт Единства этого самого Человечества. По крайней мере, именно в данном случае, Человечество единым целым считаю только я).
И проблема в том, что доказать свою правоту я смогу только после того, как первый из инфицированных умрёт. А кроме меня, как я понимаю, никто в этом мире не будет шевелиться именно до тех пор, пока другие не начнут умирать.
А ведь именно сейчас необходимо быстро определить источник вируса и направления, куда он мог двинуть. Один носитель вон, этот дед, даже до нас допёр…
Обуреваемый противоречивыми мыслями, ускоряю все свои процессы, как могу. В первую очередь мозги. И через несколько секунд вспоминаю, что один человек всё же что-то посоветовать способен; попутно, на равнодушного он не похож.
Сажусь за ближайший свободный столик злополучного открытого летника на площади (всё равно в двух десятках метров от пограничников) и набираю номер. На моё удивление, он отвечает сразу. Интересно, это у него профессиональное? И спать он вообще не ложится? Бахтину в тот раз среди ночи он тоже ответил через секунду.
— Кузнец, привет. Это Стесев.
— Узнал. Добрый. Как дела?
— Вот как раз по этому поводу и звоню. Мне очень нужен твой совет.
— Надеюсь, ничего радикального? — смеётся в трубку бывший (или не бывший?) майор Кузнецов, который, судя по шуму, явно сейчас за рулём.
— Не как в прошлый раз. Вернее, всё может быть и серьёзнее, но тут не личное. Государственное.
— Пугаешь. — Голос Кузнецова сразу утрачивает шутливые нотки. — Подробности?..
…
— … И вот смотри. Я вижу, что процесс идёт поступательно, причём токсин депонируется в тканях лавинообразно. — Завершаю своё пояснение. — Но доказать это на пальцах не могу, потому что, как минимум, нужно, чтоб остальные видели то же самое.
— Это всё? — серьёзно спрашивает Кузнецов, от былой весёлости которого не осталось и следа.
— Почти. Такая деталь. Один из китайцев в костюмах, что интересно, тоже инфицирован. Вот если сравнить скорость процессов у него и деда, она разная. Процесс дискретный, у этих двоих депонирование токсина имеет разную скорость. Иначе говоря, у кого-то «прорвёт» через несколько недель, а у кого-то — через считанные десятки часов или даже часы. Понимаешь, какая жопа?
