— Да слезь ты с трибуны, ты не на коллегии, — раздражённо морщится второй. — Если ты весь из себя такой бизнесмен, форсмажоры мы вообще исключаем?
— Ну почему, у меня на этот счёт чёткая позиция. — Первый наклоняется над столом и смотрит в глаза второму. — Форсмажоры могут быть у нас с тобой. И выше. Ниже — только недоработки.
— Ты же понимаешь, что деньги на месте, он всё вернёт, но нужно просто подождать? Пока либо его не выпустят, либо пока не получится с ним связаться. — Второй не отводит взгляда, но выглядит, как побитая собака.
— Ты меня не слышишь, — раздражённо морщится первый. — Я был бы не против ждать, и ждать сколько нужно, если бы была информация, как долго нам ждать. И — через какие каналы мы, в итоге, получим наши деньги. Но так как этой информации нет, а лично меня ОН, — снова тычок указательным пальцем в потолок, — скоро спросит о своей доле, то мне придётся либо объяснять ситуацию, либо отдавать свои деньги. Ситуацию я объяснить не смогу: мы не можем связаться с Эс и не знаем, на каких счетах и у кого последний платёж. А моих денег хватит на один раз. Но ОН через две недели попросит следующую плановую сумму. И где я её возьму? Или из-за… этого сидельца уволиться срочно?
— Да понятно всё, — с досадой откидывается на спинку второй. — Что ты предлагаешь?
— Я не предлагаю. Я тебе открытым текстом говорю: давай форсировать. Понятно же и ежу, что семья что-то знать должна…
* * *
На литературе учительница, выходя за рамки самого предмета, периодически пытается не только образовывать нас, но и местами воспитывать. Справедливости ради, она открыта к дискуссиям и, как правило, пытается услышать все альтернативные точки зрения.
Правда, периодически её терпения не хватает, особенно если за громкими словами «альтернативная точка зрения» стоит чьё-то банальное желание просто почесать языком вместо урока либо незнание программного материала.
У меня масса вопросов по литературе. Первый из них — почему наша литература изучает только тех, кто уже помер? Среди современных писателей масса тех, кого без натяжки можно причислить к гениям. И с точки зрения содержания, и по форме подачи материала.[6]
Видимо, «нет пророка в своём отечестве», и тут, как с памятниками: только после смерти.
Насчёт этого я постоянно спорю с ней до определённого уровня, стараясь дальше не ввязываться в дискуссии, когда она, охваченная педагогическим энтузиазмом, пытается, помимо литературы, нам ещё и «прививать мировоззрение».
