Лицо Котлинского, по мере моей тирады, вытягивается, потом он осторожно ставит чашку на стол:
— Ты не слишком с места в карьер? Может, лучше вначале «на кошках» потренируемся? Лет хотя бы пять, а лучше десять? Отторжение донорских тканей — та ещё проблема… Я, честно говоря, слегка в шоке. Знаешь, есть такой «комплекс бога»…
— Знаю, — перебиваю Котлинского. — Это не проект, Игорь Витальевич, это просто попытка проанализировать сферы применения нашего… м-м-м… метода. — Дальше широко улыбаюсь и продолжаю, — Пользуясь свободной минутой. Я вот совсем не понимаю, как два разных набора частот, донорский орган и реципиент, приводить к общему знаменателю. Одна из частей системы однозначно будет угнетаться…
В этот момент с извинениями входит Анна и Котлинский, выходя из-за стола и незаметно указывая глазами на Анну, на ходу к двери завершает:
— В отличие от текущего профиля, в этом вопросе понадобится же, сам понимаешь, целая смежная клиника, ещё и за рубежом. Трансплантологи для совместных исследований — это никак не у нас…
* * *
Бокс чуть не накрывается медным тазом.
Сергеевич в зале смешно вертится перед зеркалом, с разных сторон рассматривая, как на нём сидит новый костюм, с которого даже не спороты этикетки.
Зеркала в залах бокса, как и в танцевальных, большие, во всю стену, от потолка до пола.
Лицо Сергеевича излучает одухотворённость, мечтательность и полное творческое удовлетворение. Каждому приходящему он, не отрываясь от своих мыслей, кивает на скамейку, где мы переодеваемся, и говорит одно слово:
— Разминайтесь!
Понаблюдав за Сергеевичем минут пятнадцать, потихоньку спрашиваю Севу до шестидесяти килограмм:
— Что это с ним?
— Вот уже скоро третий час как разминаемся, — раздражённо бормочет Сева. — Сейчас ещё минуты три повертится, потом сам увидишь…
Через три минут Сергеевич, кивнув очередному вошедшему на скамейку, говорит ему же:
— Вот подарили сегодня!, — и зардевается лёгким румянцем. — НО есть «но». На семнадцать лет моложе! Вот думаю… Не вернуть ли…
Скамейка, включая меня, в этом месте взрывается мало не лошадиным ржанием (видимо, эту сентенцию Сергеевич уже повторял сегодня не раз), и Дима-полутяж рубит в лоб:
— Сергеевич, мы вас уважаем. Если она моложе вас на двадцатку и дарит костюмы, то лично я уважаю втройне! Но это, Сергеич… А БОКС СЕГОДНЯ БУДЕТ?!!
Это вырывает Сергеевича из сонма грёз о какой-то загадочной сорокатрёхлетней красавице, которая, судя по всему, взялась подкатывать к Сергеевичу. Либо, как вариант, решила благосклонностью ответить на его подкат. Сергеевич рассеянно оглядывает нас, видимо, выныривая из каких-то грёз, и растерянно отвечает:
