— Зачем? — потребовал ответа Мэтт. — Почему именно нас?
Байрон скрестил на груди мохнатые зеленые лапы.
— Я выбрал вас потому, что все вы доказали свою храбрость, одолев тех злодеев дома, — пояснил он. — А она вам понадобится, чтобы пережить уготованное Угрозой.
— Мы испытывали Страхометр на других детях, — добавил Угроза. — И… ну-у… к чему вдаваться в неприятные подробности? Скажем только, что вышло некрасиво!
— Зачем вам нужно, чтобы мы были храбрыми? — спросил Мэтт.
— Что вы хотите с нами сделать? — крикнула я.
— Зачем вам запугивать нас? — пискнула Сабрина.
Угроза хлопнул по трибуне руками в перчатках.
— Хорошие вопросы, братва, — сказал он. — Думайте дальше. Старайтесь думать о самых пугающих моментах вашей жизни. Это послужит началом.
Затем он перегнулся через трибуну, по-прежнему пряча лицо в тени.
— Наиболее сообразительные из вас наверняка заметили, что парк застрял в 1974 году, — произнес он. — Тогда здесь царил всепоглощающий страх. Такой сильный, что он перенес нас в другую реальность. Мы застряли во времени.
Люк схватил меня за руку.
— Это он тоже серьезно? — прошептал он.
— Ну а ваш страх отправит нас обратно, — продолжал Угроза. — Энергия вашего страха вернет Панический Парк в реальный мир.
— Я… я не понимаю, — пробормотала я. — Сколько вы нас тут продержите?
— Сколько потребуется, — отрезал Угроза. Он повернулся к Страхометру. — Я пытался с другими детьми. Но они не смогли пережить этого ужаса. Байрон говорит, что вы доказали свою храбрость. Заодно и проверим.
Физиономия Байрона расплылась в ухмылке.
— Ну, — сказал он, — теперь держитесь!
Безо всякого предупреждения Угроза взялся за тулью шляпы… и поднял ее.
У меня снова перехватило дыхание. Я смотрела на его лицо, еще недавно скрытое от глаз.
Холодные, темные глаза, окруженные черными кругами. Тонкие усы под заостренным носом. По щекам пролегли глубокие борозды. Холодная усмешка на губах.
— Как вы собираетесь нас пугать? — крикнул Мэтт. — Отвечайте!
— Слушай, друг сердечный, не ты здесь задаешь вопросы! — прогремел Угроза. — Вопросы здесь задаю я.
— Нет, я! — проверещал визгливый петрушечий голос. — Я задаю вопросы!
Голова Угрозы развернулась на сто восемьдесят градусов.
И я завизжала.
Мы все завизжали.
На затылке Угрозы росло второе лицо!
6
Мой вопль эхом отразился от каменных стен.
Больше я не вынесу. Я повернулась, чтобы бежать. Но у дверей клубились люди-тени, преграждая путь к бегству.
Когда наши крики стихли, второе лицо Угрозы заговорило:
