Зуёк Койзмэн и кок Асей | страница 24

— Гляди теперь — там карбас и здесь карбас. С какого берега ни приди, — пере-везешься. Тольки придется три раза ездить. У нас нет другого способа. Тут, брат, гондельеров нет. Это у вас там в Англии поют, — и Койзмэн, кривляясь, пропел из старинного романса: "Гондельер молодой, взор твой полон огня!"

Переночевали в пырте. Теперь у очага клевал носом кок Асей, а Койзмэн зарылся в мох с головой от комаров и сладко посвистывал и чмокал во сне на зависть коку: Асея донимали комары. Огонь на очаге то и дело погасал. Но в свой срок из-за горы, загорелось солнце, одев реку в золотую рябь по голубому полю.

Рано утром кок с зуйком покинули ночлег. Когда Койзмэн стал надевать на плечи котомку, кок хлопнул его по плечу и, что-то говоря, потянул котомку к себе…

— Чего еще? Опять? Нести хочешь? Дак ты опять куда-нибудь вниз тормашками. Где твой чемодан-то? Пипку куда свою девал?

Кок Асей приложил руку к сердцу, потом ко лбу и знаками и рук и ног уверял Койзмэна, что он теперь уже ни за что не отстанет…

Койзмэн отдал ему котомку, помог надеть и сказал:

— Ну, иди вперед!

— Москов? — спросил Асей.

— Ладно там, Москов. Ты уж кувыркнулся разок. И буде. Иди — крупы-то у нас осталось на три выти — да чаю на заварку. Все на тебя споил да скормил. Где чемоданчик-то?

Тропинка шла, вияся, то над лумболой, то поднимаясь лывинкой средь пахт на тундру. Солнце чертило по небу новый круг. Горы вздымались каменными волнами все выше — будто крепчал шторм в этом каменном океане. Тихие лумболы, где река, стесненная где-то впереди горами, напоминала озеро, сменялись то шумно-пенными порогами, то певучими падунами; бревна, плывущие врознь по реке с гор, казались спичками. Настала полночь. Но солнце только прочертило по горе нижним краем, прокатилось по ней красным огненным колесом, не западая.

— Море! — указал рукой в ту сторону Койзмэн и по-английски прибавил: "sea".

Кок Асей из-под руки долго смотрел в ту сторону и видел под тускло пламенным колесом солнца только взбаломученный гранит.

На высоте, где стояли мальчишки, веял свежий льдистый ветерок от норда, но Койзмэн остановился тут на ночлег, под открытым небом, — внизу спать не дали бы комары. Мальчишки приютились от ветра в расщелине скалы на солнце, плотно прижались друг к другу и уснули.

День снова шли тайбалой. У кока башмаки, а у зуйка сапоги были к вечеру разбиты о камни… Ноги стали пудовыми и отекли. Крупы осталось на одну выть. Выпили последнюю заварку чаю, раскусив пополам последний кусок сахару. Вторую ночь провели также на вершине и снова шли тайбалой целый день. Река ниспадала к океану, широко шагая ступенями порогов и водопадов, а берега ее делались все обрывистей, мрачней и выше.