Кузьма втянул голову в плечи, чтобы подзатыльник пришелся по воротнику куртки и, получив что следует, кинулся снимать кашицу с треноги.
— Поспела кашица. И солнце на обедник пришло. "За каждую выть да руки мыть", мы — не асеи, — говорил Бодряной, вытирая руки о штаны.
Поморы уселись к чашке в кружок. Кузьма ел неохотно.
— Чего не ешь? Ешь не ешь — за выть сочтут, — поощрял его корщик, — али уморился, дрянь? Али морошки свежей захотенил? Гликось на тяглеца: кольки ни положи пред им, все схрястат!.. Ну, да завтра праздник. Гуляй! Избушку-то выпахай, смотри, а то кабы с визитом шкипер не пожаловал гостить, а каси у нас беда в ей собралось!.. — говорил Бодряной, обсасывая голову трески и бросая кости тут же на пол.
Тяглец и весельщик ели молча: от привычной воркотни хозяина кусок им поперек горла не становился… И это еще больше сердило старика:
— Вам бы только хлеба край, а то и под елью рай. Нажрались и пошли хлыктать.
Точно Кузьма икнул.
— Не ешь, а хлыкташь!
И Бодряной ударил зуйка ложкой по лбу. Кузьма завопил:
— Что ты меня все бьешь-то? Что я тебе, собака, сдался?..
— Повопи еще! Дам те ступку, так перестанешь вопить-то!
— Стрелья бы тебе в бок, кобель старой!.. Уйду я от тебя! — закричал зуёк и, вскочив, выбежал из избушки…
Бодряной засмеялся:
— Уйду? Куда уйдешь? Тут воля моя. С меня воли тут никто не сымет.
Зуёк встал и ушел. Он шел по песку у самого моря, слезы застлали ему глаза.
— Уйду! Уйду! Уйду! Пойду к асеям, скажу: примайте меня с этой проклятой земли!..
Взглянув вперед, Кузьма увидал, что на берегу у воды стоит кок с тралера. Кузьма вытер глаза, поправил картуз и, насвистывая "Кузнецов", пошел к тому месту…
Кок Джимми, стоя на берегу, ругался тоже:
— Уйду! Уйду! Уйду с этого проклятого моря.
Увидав зуйка, Цок незаметно смахнул слезу, вынул из кармана трубку, набили, закурив, засунул руки в шаровары и ждал, когда подойдет зуёк…
— Здорово, Асей! — сказал, подходя, Кузьма.
— Хау дую ду, Койзмэн, — спросил кок Джимми, протягивая руку.
— Ольрайт[16], Асей? — спросил Кузьма…
Кок Асей кивнул головой и сказал:
— Ол райт, Койзмэн.
— Иес? — спросил Кузьма…
— Иес! — сказал кок Асей.
— Плохо, видно, твое дело, — сказал зуёк Койзмэн, похлопав себя ладонью по затылку и указав на воду: "море, говорится, горе".
Кок Асей помотал головой и что-то ответил.
— Не бардую я по вашему. Ты вот гляди, — сказал зуёк Койзмэн.
Он взял палочку и, начертив на гладкой поверхности песка круг, в середине его поставил точку и, указав на нее, сказал:
