Неожиданно перед ними раскинулось широкое озеро, отливающее серебром и охваченное неспокойной водной рябью. Дождь наконец прекратился. По небу стремительно неслись низкие облака, время от времени закрывая собой луну. На берегу мирно раскинулась Аскона с её рыночной площадью.
— Где мы остановимся? — спросила Лилиан.
— У озера, в отеле «Тамаро».
— Вы знаете все местные отели? Откуда?
— После войны я целый год прожил здесь, — ответил Клерфэ. — А вот почему — узнаете завтра утром.
Он остановил машину перед входом в небольшую гостиницу и достал из багажника чемоданы. — У хозяина приличная библиотека, — сказал он. — Его можно считать почти ученым. А там, на вершине горы, есть ещё одна гостиница, так её хозяин завесил все стены картинами Сезана, Утрилло и Тулуз-Лотрека, вот такие здесь люди. Поедем сразу ужинать?
— А куда?
— В Бриссаго, на итальянской границе. Это всего десять минут отсюда. Ресторан называется «Джардино».
Лилиан огляделась по сторонам. — Тут глицинии уже цветут!
Голубые цветочные гроздья свисали вокруг по белым стенам домов. Над садовой оградой золотом рассыпалась мимоза в обрамлении сочно-зеленых веток, похожих на птичье оперение. — Весна, — заметил Клерфэ. — Да благословит Господь нашего «Джузеппе»! Он способен смещать времена года.
Машина медленно двигалась вдоль озера. — Мимозы, — Клерфэ показал на цветущие деревья у озера. — Целая аллея. А дальше холм с ирисами и нарциссами. Эта деревня называется Порто Ронко. А выше на горе — Ронко. Её построили ещё древние римляне.
Он припарковал машину у длинной, каменной лестницы. Они поднялись к небольшому ресторанчику. Клерфэ заказал бутылку белого «Соаве», ветчину, жареные креветки с рисом и сыр из Валле Маджа.
Посетителей в ресторане было мало. Окна открыты, и в них проникал мягкий, теплый воздух. На столе стояла глиняная ваза с белыми камелиями.
— Вы тут жили? — спросила Лилиан. — На этом озере?
— Да. Почти целый год. После моего побега из лагеря и после войны. Хотел остаться здесь на пару дней, но прожил намного дольше. Мне это было крайне необходимо, потому что стало как бы курсом лечения, а моими целителями были безделье, солнце, вид ящериц на каменных оградах, я лечился тем, что мог часами смотреть на небо и на озеро, мне надо было очень много забыть, пока мои глаза уже не могли смотреть в одну точку и начали замечать, что природа вообще не обратила никакого внимания на двадцать лет человеческого безумия. На здоровье!
