«Плохо, что я так заврался, — думал Казбек засыпая. — Отец наверняка побьет. Но это еще ничего. Вдруг кто-нибудь из завистников сообщит в редакцию, что все выдумано, — что будет тогда?!» Вообще-то, еще приступая к этим заметкам и отослав их, Казбек смутно чувствовал, на что он идет, но ведь Хункерхан ясно сказал, что им нужны «хорошие факты», такие, каких нет в других колхозах. «Ничего, — тешил себя Казбек, — главное, что напечатали!..»
Да, ему нужно было вырваться, и он вырвался. Отец все-таки дал здоровенную затрещину, а больше ничего не было. К удивлению Казбека, никакого позора для него из этой акции не вышло. То ли никто не читал эту газету, то ли односельчане приняли его заметки за «газет хабар» — газетную болтовню.
А еще через несколько дней Казбек вдруг получил из редакции письмо обескураживающего содержания: «Для выплаты вам гонорара просим сообщить точный почтовый адрес, фамилию, имя, отчество». Вначале он подумал, что это повестка из военкомата, но потом сообразил, что вроде бы еще рано, возраст его еще не вышел. Слово «гонорар» было таинственным и настораживающим. Самое страшное — его значение не смог объяснить даже учитель русского языка и литературы, но он уверил Казбека, что письмо из редакции — это точно. Мучимый сомнениями, нахватав кучу двоек, Казбек все же решил выяснить, в чем дело, и собирался поехать в редакцию. Но в это время в их аул приехал погостить известный поэт из города и с ним его сын Курбан, ровесник Казбека. Они быстро подружились с Курбаном, Казбек очень старался ему понравиться, и это удалось. Как-то Казбек показал Курбану письмо из редакции. Курбан улыбнулся и сказал:
— Дурак, чего боишься, тебя же там ждут деньги!
— Сколько? — с замиранием сердца спросил Казбек.
Курбан подумал минуту-другую, видимо, вспоминая заработки своего отца, и сказал:
— Наверно, рублей шестьдесят, семьдесят.
Конечно, речь шла о старых шестидесяти рублях, но и этого хватило бы Казбеку для осуществления его самых заветных желаний. Во-первых, он хотел купить себе белую рубашку и доказать таким образом отцу, что, хотя тот и бегал за ним с палкой, он, Казбек, не такой уж прохвост — сам, своим трудом зарабатывает деньги. А во-вторых, во-вторых, хорошо бы купить серьги одной девушке…
Казбек занял у Курбана десять рублей и, сбежав из школы после первого урока, поехал на попутке в Балъюрт. До райцентра было недалеко, но и не близко — восемнадцать километров…
Хасаев сидел за тем же большим столом, так же мерно качался большой маятник над его маленькой головой, качался, словно отсчитывая не только время, но и несметное число добрых дел, творимых Хункерханом — поэтом и человеком.
