— Вот что! — сказал Колокоми. Надо бросить все вещи, сложить их на видном холме и двигаться дальше на верблюдах.
Путники сложили вещи. Перед тем, как взобраться на верблюдов, Джузеппе разделил между всеми остаток воды. Каждому досталось полстакана. К удивлению Нахтигаля, Колокоми не стал пить свою порцию. Он сполоснул водой рот, глотку и выпустил драгоценную влагу струей на воздух.
— Я еще не чувствую жажды, — заметил он Нахтигалю, подавая ему пустой стакан, — и удивляюсь, что вы — люди воды[2] — не можете обойтись без нее такое короткое время.
Сухой и крепкий, как кремень пустыни, стоят Колокоми перед европейцем. Бу-Сеид, Бирса и старый Мохамед подобно ему испытывали мучение жажды слабее. В словах сожалений, которыми они утешали европейцев и двух негров, чувствовалась насмешка.
Колокоми и Бу-Сеид поскакали вперед на своих легконогих верблюдах и вскоре скрылись от взоров остальных. Они медленно двигались вперед на своих истомленных животных. Утром на пятый день они очутились в сухой долине. В глубине ее у подножья черных скал должен был находиться спасительный источник. Все ободрились, когда заметили на песке, где еще недавно струилась вода, следы. Это было многочисленные следы верблюдов, ослов и антилоп.
Вскоре солнце, этот жестокий враг умирающих от жажды, поднялось выше. Оно обливало знойными лучами черные бока ущелья и песчаное дно его. Путники чувствовали себя точно в раскаленной печи: со всех сторон их обдавало жаром горячих солнечных лучей. Мучения жажды стали ужасны. Нос, рот и глотка стали сухи. Виски и лоб сжимало, точно железным обручем. Воспаленные глаза горели невыносимо, и истощение охватывало все тело.
К довершению несчастья там и сям из песка подымались отдельные кусты акации. Эти деревца своей тенью притягивали к себе верблюдов. Дело кончилось тем, что верблюд Нахтигаля, несмотря на все усилия седока, влез в колючую чащу кустарника и ни за что не хотел покинуть тенистое место. Остальные верблюды последовали примеру своего вожака. Вскоре весь караван застрял в кустах, как корабль на мели. Не оставалось ничего, как остановиться здесь до вечера и затем сделать попытку добраться до источника. К тому же все надеялись, что Колокомп и Бу-Сеид вернутся к тому времени.
Полдень еще не наступил, и часы ожидания текли среди невыносимых мучений. Скоро негры стали впадать от жары и зноя в безумие и осыпали градом ручательств эту проклятую страну. Вдруг Джузеппе вскочил на ноги и с диким ревом на устах и пистолетом в сжатой руке кинулся вперед. Он ревел, что не хочет помирать жалкой смертью и либо найдет воду, либо рассчитается по-своему с этим плутом Колокомп. Один только Мохамед был спокоен и пытался успокоить своих спутников.
