Неужели я был рожден только для того, чтобы есть казенный городской хлеб и писать свою никому не нужную и даже глупую диссертацию?
Мои руки побелели, стали выхоленными, и ногти на пальцах, под которыми раньше была земля, так неприятно светятся розовым. Может быть, они стали такими за то время, пока я лежу в больнице? Я горько усмехаюсь своему скорому оправданию. Нет. Уже несколько лет я вижу свои руки такими. Я не забыл тех дней, когда, приезжая на день-два в аул, навстречу задубелой широкой ладони моих ровесников каждый раз я все с большим смущением и стыдом протягивал свою белую, мягкую, пухловатую руку.
Я с ожесточением рассматриваю свои, ставшие мне ненавистными руки и сокрушенно качаю головой. Этими большими руками я держу маленькую ручку. И так неловко бывает писать! Руки мои созданы для лопаты и топора. Сколько раз я вот этими руками окапывал вместе с братьями весь наш участок в тридцать сотых всего за один день и, придя домой, с гордостью сообщал об этом отцу. Не этими ли руками, по целым дням не разгибая пальцы, я мотыгой полол и наш, и колхозный участки?! Не этими ли руками я копал канавы для полива, чтоб не дать засохнуть хлебу?! Не этими ли руками я таскал на току носилки с зерном, прося нагружать их как можно больше?! А теперь…
В душе у меня закипает ярость…
А дождь все так же мерно шелестит за окном. Он смывает пыль с деревьев, с дороги, с домика. И, может быть, он смоет пыль с моей души, пыль всего прошлого, корыстного, лицемерного, что появилось во мне, и оставит только цельный кристалл — ядро души: доброту, честность и тягу к родной земле.
14
У меня хорошая память, я все помню очень четко.
Помню, как через неделю после того как вернулся из аула, куда я ездил собирать материал для дипломной работы, я пошел в институт к своему шефу — доценту, руководителю моей дипломной работы.
Должен заметить, что я с самого начала удачно выбрал дипломную. Я собирался заниматься полеводством и работу взял о травопольной системе, о том, как она применяется у нас в Дагестане.
Еще в самом начале пятого курса, в сентябре месяце, поехал я домой на три дня, чтобы взять по своему родному колхозу выборку: какие у нас там поля, чем засеяны и какая сменяемость культур.
Ездили мы тогда по пустым осенним полям верхом на конях с бывшим моим школьным комсомольским вождем Агавом. Он окончил сельскохозяйственный техникум в нашем районном центре и работал третий год в колхозе бригадиром, был женат и уже имел двоих детей.
