Вот так и лежу всю ночь, глядя в потолок, и думаю, думаю… Только начал работать — и вот тебе на! Работа, знакомства, недочитанная книга — все вдруг прервалось.
Помню, однажды вечером, в дождь, ехали мы с приятелем степной дорогой. Машина бежала резво и вдруг снесло ее в кювет, забуксовала. Вертятся колеса, летит грязь, дымит мотор от натуги, и никак мы не вырвемся. Возьмет машина метр и снова откатывается назад и снова пробегает тот путь, что уже был достигнут. Машина наша тогда все-таки вырвалась из кювета, залитого водой.
Меня сегодня тоже снесло, и тоже буксую, вырвусь ли? А если это не временная буксовка, а тот случай, когда на полдороге от натуги навсегда заглушается двигатель?
Тогда останутся все и всё, уйдешь только ты. И, уходя, не помашешь рукой людям, провожающим тебя, не пообещаешь, что скоро вернешься. Уйдешь в темноту навсегда. И будут цвести цветы, шептаться влюбленные, греметь свадьбы. Не раз наполнят бокалы друзья-приятели, но не поднимут бокал за тебя: за здоровье мертвых не пьют.
«Депутат», который до сих пор так свирепо храпел, наконец-то «выбрался на ровную дорогу». Теперь слышится лишь мирное дыхание спящих да тиканье моих часов на тумбочке.
* * *
Но вот еще какой-то странный звук доносится издалека. Прислушиваюсь. Звук повторяется строго через три-четыре секунды, тягучий, глухой, он похож на стон раненого зверя.
Вспоминаю — это в море гудит; кажется, вчера мне кто-то объяснял, что это гудит нефтевыкачивающая вышка. Этот далекий рев воскрешает в моей памяти совершенно иную картину.
…Зима. Сумерки. Речка, скованная льдом. Колхозный конюх пригнал поить скот. Животные сгрудились у проруби. Вдруг лед затрещал… Коровы, телята, буйволы шарахнулись к берегу, на твердую землю, вокруг проруби стало пусто.
И тогда все мы увидели, что огромный красавец бык провалился в прорубь. Он бил по кромке проруби копытами передних ног, он грыз лед и ошалело смотрел на нас.
Опомнившись, конюх схватил его за рога и начал тянуть изо всех сил к себе. Край проруби откололся, стремительный поток воды толкал быка под лед… И тогда он заревел, до слез жалобно, отчаянно. Волны захлестнули его. Из воды торчали лишь кончики рогов. Вот согнутая красная спина быка взмыла над водой и все… Но долго еще слышался из-под льда его глухой, обиженный рев.
Может быть, это и вышка гудит в море. А мне кажется, что там, вдали от берега, что-то живое давят соленые морские волны. Стонет оно под волнами, ревет отчаянно, не хочет погибать.
