мог превратить хоть вот эту благородную зубочистку (он вытащил ее из кармана жилета) в одного из камергеров, блистающих при дворе князя Иренея, он взял бы меня под свое покровительство и сказал: «Светлейшая принцесса, это вот такой-то и такой-то!» Но теперь! Che far, che dir!
[21] Сжальтесь, сжальтесь, о, принцесса! О, придворные дамы! О, знатные господа!
Незнакомец бросился на колени перед принцессой и запел пронзительным голосом: «Ah, pieta, pieta, Signora!»[22]
Принцесса схватила Юлию за руку и изо всех сил побежала прочь с громким возгласом:
— Это помешанный, помешанный, он бежал из сумасшедшего дома!
Перед самым замком девушек встретила советница Бенцон, и они, полубездыханные почти, упали к ее ногам.
— Что с вами случилось? Ради бога, что означает это торопливое бегство? — спросила она принцессу.
Та, вне себя, в полном замешательстве, еле-еле, в отрывистых фразах могла пролепетать, что на них напал помешанный. Юлия спокойно и рассудительно рассказала обо всем происшедшем и в заключение сказала, что, на ее взгляд, это вовсе не помешанный, а просто иронический, хитрый насмешник, действительно, настоящий monsieur Жак, пригодный для комедии в Арденском лесу.
Советница Бенцон заставила еще раз повторить весь рассказ, расспросила о мельчайших подробностях, о походке незнакомца, его манерах, гримасах, тоне голоса и т. п.
— Да, да, — воскликнула она наконец, — очевидно, это он, другой не мог бы, не посмел бы вести себя таким образом.
— Кто, кто это? — спросила принцесса нетерпеливо.
— Успокойтесь, милая Гедвига, — возразила Бенцон, — вы напрасно бежали так поспешно. Незнакомец, показавшийся вам таким страшным, совсем не сумасшедший. Как бы зло, неприлично ни шутил он с вами, следуя своей странной манере, я уверена, что вы с ним помиритесь.
— Никогда! — воскликнула принцесса. — Если только я увижу его опять, этого неудобного дурака.
— Какой дух, — со смехом воскликнула Бенцон, — внушил вам это слово неудобный? После всего что произошло, оно более подходит к нему, чем вы можете даже подозревать.
— Я, право, не знаю, — начала Юлия, — как можешь ты так сердиться на этого незнакомца, милая Гедвига? Во всех его дурачествах и странных речах есть что-то особенное, далеко не неприятным образом взволновавшее мою душу.
— Хорошо тебе, — возразила принцесса, в то время как слезы выступили у ней на глазах, — ты можешь быть такой спокойной, а у меня сердце разрывается от насмешек этого ужасного человека! Бенцон, скажите, кто это, кто этот сумасшедший?
