Кира с детства усвоила: перед хищниками нельзя выказывать слабость — съедят. А потому заплакать себе позволила, только убедившись, что спутник крепко уснул. Всхлипывала, прикусив костяшку большого пальца, боясь разбудить храпящего по соседству зверя.
За минувшие дни она успела пожалеть о ссоре с Олегом и нелепом бегстве. Друг, бывавший на поверхности, отговаривал, предупреждал о возможных опасностях, но одно дело — слышать, другое — увидеть своими глазами руины человеческой цивилизации, изведать на собственной шкуре произвол «права сильного». При воспоминании о поцелуе Киру передергивало от отвращения. И все же чудовища, окончательно лишившиеся человеческого облика, пока пугали женщину больше, чем сохранившие его.
Наутро Киру пошатывало от усталости, но она не подавала виду и даже слегка язвила. Протрезвевший Андрей был мрачен и груб, но приставать больше не осмеливался, соблюдая заключенный накануне договор, а может, опасаясь очередного сюрприза с ее стороны.
После быстрого завтрака они двинулись в путь.
Идти с проводником оказалось не в пример легче, чем когда она плутала одна. Спокойнее, пусть это спокойствие было мнимым, точно притаившаяся под землей бомба с уже запущенным таймером.
Андрей, проведший наверху всю жизнь, знал лес и его особенности как свои девять с половиной пальцев. Кире, изучавшей местную флору-фауну по докладам товарища, приходилось труднее.
— Скопытиться решила?!
Спутник резко сдернул женщину в сторону, когда она собиралась шмыгнуть в просвет между кустами шиповника. Придержался за ветки, с силой ударил ногой в кучу прошлогодней листвы. Треснуло. Кира побледнела, смотря на заостренные колья на дне ловчей ямы.
— Откуда ты такая вылезла?
Она хотела привычно огрызнуться, но, сама не понимая с чего, передумала, призналась:
— Из бункера.
Андрей недоверчиво хмыкнул.
— И как там, в бункере?
— Лучше, чем здесь: грязи меньше.
И почему-то клановцу показалось, что она имела в виду отнюдь не изгваздавшую комбинезон землю. Женщина раздраженно прихлопнула комара, размазав кровь по щеке. Моргнула и с неожиданной тоской добавила:
— Тесно только. Дышать нечем. Стены давят — вокруг сплошной пластик. А иногда хочется синего неба над головой! Пробежать босиком по траве, искупаться в озере. Как до войны было…
Осеклась, удивляясь порыву собственной откровенности, замолчала. Мужчина указывал путь. Кира под впечатлением от ловушки старалась ступать след в след. Шуршала оранжевая хвоя под подошвами ботинок. Клецкали невидимые птицы. Редко пощелкивал счетчик Гейгера. Между стволов дрожала серебристая паутина, липла к рукам и комбинезону.
