А его отец? Дана как-то сказала - Fre?-Fettsucht37 подчинил его и отправил на тот свет. Ну, не правда. Да, он полным был, страшно любил все мясное, жирное - не мог себе в удовольствии отказать. Умер в пятьдесят пять от инфаркта - но это ж несчастье, при чем тут зухты? Он же всю жизнь дело делал, разве можно ставить отца рядом с какими-то пропащими?
Нет, они не спорили, не дискутировали с Даной ночами. Но ее отыскивание у всех знакомых самых разных, порой немыслимых зухтов постепенно стало раздражать. Быть может, она разучилась дистанцировать себя от происходящего на работе... Да, и вообще вся эта суматоха вокруг зухтов - лишь эксперимент, который еще не известно, чем закончится.
Нужно верить лишь доказанному в таких вопросах. Это вносит определенный покой, не надо суетиться, вставая то на сторону сторонников, то противников теории. Утвержденное, обоснованное не требует ненужного метания, выглядит солидно и надежно. Наверняка, Дане нужна помощь. Может, поговорить с Тимом? Похоже, что он может на нее влиять. Все-таки мужчина и не такой эмоциональный.
Мать. Она ревновала к Дане, к его жизни, протекавшей без ее вмешательства, к чужому ребенку, которому он дарил свое ценное время, украденное у нее. Быть может, все развивалось бы иначе, если б он находил часы для матери. Но когда ему было посещать? А звонить он звонит - раза три-четыре в неделю, и это мало?
Как изменить свою жизнь, чтоб не обидеть еще больше Дану? Или ничего не менять? Да, он все время надеялся, что мать привыкнет к редким наездам, смирится, начнет воспринимать изменения в их отношениях как должное, неизбежное. Но этого не произошло. Она сердилась и иногда разговаривала с Даной на эту тему. Ну а та раздражалась. Две женщины, любимые им, - ну почему не могут найти общего языка?
В последний раз был у матери две недели назад. Бросились в глаза странные изменения. На кухне лежала скопленная дня за два немытая посуда. В груде - несколько рюмок для шнапса, а раньше она ведь ничего, кроме пива и иногда шампанского не пила. Беспорядок на кухне - такого тоже никогда не было.
И еще - все два часа, что он провел с ней, звучала музыка с маленького переносного радио. Матушка слушала только один канал, по нему с утра до ночи передавали легкие шлягеры. Почти все на одну мелодию, со сладкими примитивными текстами. Она даже в туалет с собой радио тащила и во время разговора не выключала. А говорила только про одно - как же ей его, Алекса, не хватает.
