это кровь перегоняет по трубам органа пальцев страсть ласк,
не пой, нет, напои, мне твой голос как воздух, пить хочу я, пить тебя с губ,
я был гипсовой куклой, лицо - алебастр, в глазницах небо, но это маска,
неба не было, только цвет, он здесь, стебель венчает упругий,
хоботок бабочки ищет нектара сосать,
я не трогал струн, а хотел играть, пальцы были как сумерки сонны,
истомились струны, звука хотят, стона!
Гипс осыпался, вот мои пальцы, сожми их, крепче, сожги их
и роди меня плотью от плоти твоей, кровью от крови губ, звуком от стона струн...
- Ну, и так далее. Я ждал тебя сегодня и, сходя с ума от желания, написал эту безделицу. Между прочим, ты знаешь, кажется, я снова научился писать стихи.
- И снова подписываешься "Этьен"?
Так я подписывал стихи в детстве.
А потом Лида вспомнила про письма. Я просил Марию передать их мне.
Она передала.
В тот день она первый раз заговорила об отъезде. Я попросил ее, чтобы она не уезжала. Она сказала, что останется еще на неделю.
Мы приехали из ресторана. В комнате было темно.
Я смотрел на цветные полосы на потолке, - две красные и одну зеленую,отсветы неона с улицы.
Я сказал: "Оставайся совсем".
Она вздохнула, а потом сказала: "Ты это серьезно?"
Мы помолчали. На улице проезжали машины, тихий шум. Цветные полосы на потолке.
- Две недели - это одно, - сказала она. - А день за днем, год за годом - совсем другое...
- Будь легкомысленной, - сказал я. - Знаешь, как это приятно.
А потом сказал: "Зачем об этом думать? Себя не переживешь".
Она сказала: "Это верно."
- Но у меня семья. Муж.
Я промолчал.
Тогда она сказала: "Дети. Старшему уже девятый. Младшему шестой."
- Критический возраст, - сказал я. - Когда мне было пять лет...
- Тебя называли "аленделончиком".
- А я говорил: "Я самый красивый мальчик в городе".
- Можно видеться чаще, - сказала Лида. - Я могла бы приезжать два раза в год.
- Здорово ты меня утешила. Молодец.
Мы посмеялись, но легче не стало.
Я отпил из бокала и сказал: "Помнишь, как мы покупали шампанское?"
Она сказала: "Конечно, помню. Я обомлела, когда тебя увидела."
- А я обрадовался.
- Потому что я стояла ближе?
- Человек на десять, наверное. Или больше?
- Да, наверное.
- О чем мы с тобой говорили? Ведь так долго стояли.
- Ой, не помню. Обо всем?
- А потом ты отвезла меня домой на такси и отправилась на поиски подарка. Первую твою идею я перебил.
- Когда же это было? - вспоминает она.
В восемьдесят первом. Девять лет прошло уже.
