Казарес был одной из новых газовых планет. Ему, как и всем прочим постюпитеридам, не исполнилось еще и пары тысячелетий. Поверхность его бурлила нестабильными вихрями, слои постоянно перемешивались, слишком горячее ядро щедро излучало в окружающее пространств излишки тепла. Атмосфера поставляла в газовое облако изрядные порции водорода, гелия и кислорода — а потому в последнее тысячелетие в его окрестности переселилось немало сорви-голов из потомков модифицированных шахтеров. Таких, как семейство Кердана.
В Гнезде Кердан доложился по всей форме Папаше.
— Молодец, — похвалил Папаша. — Глазастый! В меня!
В доказательство своей глазастости Папаша повращал глазами, пуча их из орбит. Всеми сразу. Вращать глазами Папаша умел и любил. Из всего семейства только у него получалось вращать ими в разных направлениях. Говорили, что это из-за того, что в детстве Папашу, который тогда был еще совсем не Папашей, по голове сильно ударило камнем, но сам Папаша такие слухи опровергал, утверждая, что происходят они от постыдной зависти к его неимоверному таланту.
— Что теперь делать? — спросил Кердан.
— Тебе — ничего, — ответил Папаша. — У тебя уже дело есть. Зверя поймал? Нет. Вот иди давай и лови. Да! В Большую Дыру заглянуть не забудь. Чует моя чуйка, нечисто с ней.
Кердан вздохнул и пошел себе восвояси.
Оказавшись снаружи, потаращился в небо. Из-за сизой туши Казареса выглянули его орбитальные братья — Рамирес и Гонсалес, такие же буйные, c растрепанными облачными бурями атмосферами. Только Рамирес был красно-золотым, а Гонсалес — бирюзово-серым. Теней на поверхности Гнезда прибавилось. Вор не появлялся, работа ждала, криоцветы подняли головки и теперь следили за перемещениями светил по небосводу, послушно поворачиваясь вслед за движением небесной сферы.
Совсем заскучав, Кердан пошел прогуляться до Большой Дыры. Долгими пологими прыжками добрался туда за десять минут. Постоял на краю, всматриваясь в пыльную взвесь на дне. Что-то же эту пыль подняло, подумал Кердан. Вздохнул и начал спускаться, осторожно нащупывая всеми руками и ногами опору на без малого отвесной стене.
Внизу было пыльно и сумрачно. Стены кратера преграждали путь неяркому здесь солнечному свету и ртутному сиянию самого Казареса. Кердан врубил фонарь, но луч его увяз в пыли. Кердан обострил слух и обонялку и не спеша зашагал через кратер к стене зазубренных скал на противоположной его стороне. По пути осматривал груды битого камня, завалы древнего железа, обломки конструкций из сверхпрочного полимера и прочие следы, оставленные бывшими хозяевами Гнезда, которое в те незапамятные времена Гнездом еще, разумеется, не было. Дойдя до подножия дальней стены, прошагал с десяток градусов по окружности, развернулся и обрел обратно. Потом еще раз. И еще. Захламленное дно Большой Дыры было так же безжизненно, как и все последние века.
