Массивная железная дверь захлопнулась с лязгом, тяжело, как дверь несгораемого шкафа.
Бабушкин огляделся. В новой камере он был не один. На нарах сидел худощавый, болезненный на вид юноша с огромной лохматой шевелюрой и свалявшейся бородой. Парень раскачивался из стороны в сторону, и губы его шевелились, словно он шептал какие-то заклинания или бормотал наизусть стихотворения. Рядом валялась синяя студенческая тужурка.
На Бабушкина он не обратил никакого внимания, даже не поднял головы.
В камере было грязно, пол не подметен, на нарах разбросаны дырявые, скомканные носки, носовые платки, одеяло сползло на пол.
Бабушкин, ни слова не говоря, снял пиджак, стал подметать.
Лохматый парень по-прежнему сидел на нарах, раскачивался и что-то бормотал.
«Молится? — подумал Бабушкин. — Или больной?»
Попросил у надзирателя ведро воды, тряпку и стал мыть щербатый каменный пол.
Студент поднял взлохмаченную голову, несколько минут удивленно наблюдал за Бабушкиным. Ехидно спросил:
— Выслужиться хотите? Заработать благодарность от начальника тюрьмы?
Иван Васильевич пропустил мимо ушей злую иронию студента.
— Жить надо по-человечески! Всегда и везде, — спокойно ответил он, продолжая мыть пол.
Два дня заключенные почти не говорили друг с другом. Бабушкин недоверчиво приглядывался к лохматому студенту. Не шпик ли, нарочно подсунутый охранкой к нему в камеру? Хотя… Такого чудного вряд ли станут подсаживать.
— Кто вы? — однажды спросил Бабушкин студента. — За что сидите?
— Исай Горовиц, — студент шутливо щелкнул каблуками. — Задержан за участие в манифестации.
— Горовиц? — недоверчиво переспросил Бабушкин. — А у вас сестры нет?
— Как же! Есть! Она сама недавно из тюрьмы.
— А как ее зовут? — все так же недоверчиво продолжал допрашивать Бабушкин.
Он знал подпольщицу Густу Горовиц. Когда-то они вместе работали в Екатеринославе.
— Сестру зовут Густа Сергеевна, — ответил студент.
«Так», — подумал Бабушкин.
Все как-то очень гладко сходилось. Это настораживало. Бабушкин пристально, в упор поглядел в глаза студенту. Стал дотошно расспрашивать: какая из себя Густа, как ходит, как говорит.
— Экзамен! — засмеялся студент. — Пожалуйста! Не возражаю!
Он подробно описал наружность сестры, сказал, что у нее привычка: когда слушает, барабанит ногтями по столу.
— А какое ее любимое словечко?
— «Принципиально»! — усмехнулся студент. — У Густы все «принципиально». По-моему, она даже воздухом дышит «принципиально».
