Шёпот стал едва слышимым, потом прекратился совсем. Они вышли в гостиную.
Вероника подумала о своём телефоне. Если бы он был при ней, она бы не стала колебаться, позвонила бы в полицию. Но телефон после разговора с Юлькой остался на диване. Теперь между ним и Вероникой были те, чьих лиц она ещё как следует не видела — и не горела желанием увидеть.
— Убирайтесь! — закричала она. Нож в руке трясся. — Пошли вон!
Ответом ей стал вновь появившийся тишайший шёпот. Голоса перебивали друг друга, и внезапно среди них раздался короткий злобный смешок, от которого у Вероники на голове зашевелились волосы.
Я убедила Юльку и себя, что это была просто галлюцинация, вызванная скачком давления. Что тротуар был пуст. Что их не существует. Но теперь они здесь, у меня дома.
Возникло острое чувство нереальности происходящего — несколько мгновений Вероника была уверена, что она видит очередной бредовый сон, а на самом деле ещё лежит на кровати, сражённая новым приступом болезни. Она даже прикусила себе язык. Боль убедила её, что она бодрствует.
В соседней комнате перестали шептаться, но она не отрывала взгляд от открытой двери. Они могли войти в любой момент. Что ей тогда делать? Наброситься на них с ножом? Разбить оконное стекло и прыгнуть вниз?..
Кажется, она просидела в чудовищном напряжении час, не меньше. Голосов больше не было. Только когда вода начала выкипать и из кастрюли повалил горячий пар, который заволок всю кухню, она решилась шевельнуться.
С величайшей осторожностью, готовая отпрыгнуть назад в любой миг, Вероника выглянула из кухни. В гостиной никого не было. Линолеум был чист. Темнота в прихожей, которая ещё больше сгустилась с прошлого раза, по-прежнему щерилась блеском металла.
Они ушли.
У неё застучали зубы. Кожа покрылась мурашками. Выключив плиту, Вероника убежала в свою комнату, зажгла свет и бросилась на кровать — сорвала покрывало и спряталась под ней целиком, как в далекие ночи детства, когда она была уверена, что под кроватью притаилось чудовище.
Поскорее бы вернулась мама…
Ей каждую минуту чудился шорох линолеума на подступах к её комнате. Но когда она прекращала дышать и вся обращалась в слух, то понимала, что это просто отголоски разговоров соседей или гулкое журчание воды в трубах в ванной.
«Я больна, — твердила себе Вероника под защитой покрывала. — Это всё из-за болезни. Может, стоит сходить к невропатологу. Но ничего не было, виновата болезнь, и только».
Она почти поверила в это. К тому времени, как пришла мама, она уже думала о произошедшем, как о плохом видении. Лариса спросила, не слишком ли рано она отменила постельный режим — а то вот какая бледная, ни кровиночки. Вероника заверила её, что чувствует себя превосходно.
