После моего отказа под разочарованное перешептывание глав гильдии камень вынесли. Я провожал его взглядом, и по спине пробежал холодок.
Вечером я впервые за долгое время снова взял в руки жестяную шкатулку. Сидел на кресле-качалке в своей комнате, рассматривая карточки и раскуривая одну трубку за другой. Алёна с Лилей беспокоились за меня, спрашивали, всё ли хорошо на работе, и я врал им, что просто утомился.
Ночью мне не спалось. Голова была полна причудливых мыслей. Отчаявшись заснуть, я спустился в погреб, взял бутылку крепкого вина и залпом выпил чуть ли не половину. Это помогло: скоро мой хмельной разум погрузился в грёзы. Снилась мне Москва — она выглядела так же приветливо и красиво, как на рисунках, только вот звёзды на высоких башнях были оплавленными и почерневшими.
Встав рано утром, я тепло оделся, захватил трость и вышел на прогулку. Город уже проснулся, хотя до рассвета оставалось ещё полтора часа: везде горели огни, фыркали кони под кнутами ямщиков, люди спешили по делам. Я же шёл спокойно, выбирая окольные улицы, пока не вышел на окраину города. Здесь он сдавал натиск своих плодящихся домов перед равниной, которая с детства вселяла в меня страх.
Я окинул взглядом бугристую неплодородную землю, которая шла кочками и бороздами, будто некогда по ней прошёлся гигантский плуг. Вспомнил тот большой полыш, который мне вчера пытались подарить, и другие подобные камни, которые старатели годами извлекали из-под мерзлой почвы, а они всё не кончались. Полупрозрачные, разных цветов и оттенков, едва теплящиеся на ладони, будто когда-то вплавили в себя часть некой исполинской силы. Этим добром была богата наша земля. Происхождение полышей не было тайной для старателей: все открыто говорили, что они образовались в Дни Грома, когда, по легенде, сама планета закричала от боли, причиненной ей людским оружием, и сошла с места.
Почему наш город столь долгое время был лишён имени, и никто даже не пытался придумать ему название, будто боялся чего-то невысказанного? Всегда ли эти земли были пустыней? И неужто солнце над ними извечно висело так низко?.. Что здесь стряслось в пресловутые Дни Грома?
И ещё одно — как так вышло, что моя прапрабабушка растеряла карточки всех городов, кроме одного? Почему у неё, раз она была вольной странницей, не сохранился хотя бы один рисунок другого города?
Вопросы, на которые не было ответа. Их и не могло быть — слишком давно всё было, слишком хорошо забыто, и ничего ныне не вернёшь. Мир изменился. Я изменился.
