Облунение | страница 8



Теплые края им не понять.
И места, и норы, и берлоги.
Небо воздается для дороги.
А земля, чтоб было где лежать.

«Человек готов всегда…»

Человек готов всегда
Ждать до Страшного суда,
Но вокруг него повсюду
Ходят судьи и Иуды.
Неподсудных не бывает,
Кто бы что ни говорил.
Даже если хата с краю
Или лица вместо рыл.
В мире вечно подсудимых
Не отыщешь невредимых,
Несъедобных, неделимых
И неУдобоваримых.
Но, пока еще есть ты,
Нюхай травку и цветы.

«Пусть знает враг…»

Пусть знает враг —
                            Мы встанем на плетень.
Без всяких благ. И прочей хренотени.
Мы вежливо и молча, словно тени,
На вас свою положим хренотень.
Поскольку наша правда — без изъяна.
А в Африке тоскуют обезьяны.

«Если есть и мех, и шкура…»

Если есть и мех, и шкура,
Причиндалы и штаны,
Берегитесь, пацаны.
Не топчитесь там, где куры.
Они только с виду дуры.
А внутри — страшней войны.
Не случайно бабы-ёжки
Строят дом на курьих ножках.

«Давно протоптана дорога…»

Давно протоптана дорога.
Но чуть расслабился. И тут
Уже за поворотом ждут,
Чтоб сразу вспомнил мать и Бога.
Кто расслабляться призывает,
Тебя не ждет. А поджидает.

«Империи — как воры на доверии…»

Империи — как воры на доверии,
Обречены на взлеты и падения.
А я стою, держа в руках Аврелия,
И у меня свои местоимения.
К нему, и к ним, и к прочим поимениям:
Когда ничто взлетает к небесам
Невольно станешь верить чудесам.

«Что бы мне ни говорили…»

Что бы мне ни говорили
О врачах и палачах,
Я давно покоюсь в мире,
С головой не на плечах:
Государство — это клизма
Для мозгов и организма.

«Я с женщиной живу который год…»

Я с женщиной живу который год.
Всё потому, что маму не послушал.
Объелся груш, хотя я их не кушал.
И сплю ночами — задом наперед,
Зажав в ладонях свернутые уши.
У женщины тяжелая рука.
Зато она воздушна у подружки,
Что с радостью намнет тебе подушку.
Но дальше, после свадьбы, и бока.
За все, что ты навешивал на ушко.
Сынуля, ты жениться не спеши.
Протри глаза. И приготовь лапши…

«Гордится тем стоячая вода…»

Гордится тем стоячая вода,
Что в луже отражается звезда.
Вода цветет. Ей баговонье мнится.
Но не взойдет ни цветом, ни звездой.
И даже кони к ней на водопой
Не подойдут. И ею не омыться.
И не напиться, как живой водой.
Она себя боялась растерять.
И выдохлась. И застоялась
В грязь.

«Налипла грязь на башмаки…»

Налипла грязь на башмаки.
И бесполезны кулаки,
Когда отчаяние всевластно.
И я, смертельно не опасный,
Стою над пропастью строки.
И смысла нет.
Но жизнь прекрасна…

«В кабинетных аллеях…»

В кабинетных аллеях