Пин Гвин не издал ни звука, возвратился домой и отыскал бочонок с крепким напитком под названием «Полярный нектар». Вместе с женой стали они его пить — и выпили столько, что в бочонке не осталось ни капли. Прикончив весь нектар в полночь, они вышли из дома. Кругом было светло как днем, потому что на севере солнце светит и ночью. Пин Гвин и Пин Гвиниха обхватили друг друга плавниками и стали плясать в свете полуночного солнца, а остров между тем стремительно несся по морю. Танцуя, они еще и подпевали себе:
Нет, нам нечего бояться!
Лед не должен растворяться!
И пока лед есть,
будем пить, плясать и есть.
Нет причин для огорченья,
просим к нам на угощенье.
В ту ночь Пин Гвин и Пин Гвиниха спали как убитые; еще бы, после такой выпивки! На следующее утро Пин Гвин проснулся позже обычного и вышел из дома. Голова у него раскалывалась, ноги заплетались. И тут он — невероятно, но факт! — убедился, что остров, все так же резво бежавший по воде, заметно уменьшился. Дом, который накануне стоял на приличном расстоянии от берега, сейчас держался на самой кромке.
Больше того — у школы не стало целого крыла, того самого, где помещалась библиотека. Ну а строеньице, приспособленное под уборную, и вовсе исчезло. Куда же все это подевалось? Ясное дело: рухнуло в море. Но почему? Вот в этом-то и была загвоздка. Пин Гвин всегда утверждал, что лед не может растаять, что он ни в чем не уступает камню, и теперь ему никак не хотелось признавать своей ошибки. Да и вообще, рассуждал он, с чего бы это лед стал вдруг таять? Почему же все изменилось? Дело в том, что Пин Гвин не заметил одной очень простой вещи: остров-то двигался к югу, и солнце, естественно, начинало пригревать все сильнее.
Пин Гвин, сделав основательный глоток «Полярного нектара», отправился домой и заперся в своем кабинете, сложенном из крепких ледяных блоков. Здесь, отгородившись от внешнего мира с его сюрпризами, он весь ушел в работу над чрезвычайно важной книгой под названием «Лед не тает». Прошло несколько дней. Пин Гвин все писал, писал и писал, не покидая своего сложенного из ледяных блоков кабинета, температура в котором держалась на уровне сотни градусов ниже нуля. Чтобы утолять голод, он прихватил с собой провиант — целую кучу заледеневших и твердых, как подметка, мелких рыбешек. Время от времени он клал рыбку в рот и хрумкал, не переставая писать. Рукопись книги «Лед не тает» разбухла, в ней было уже страниц триста. Пин Гвин продолжал отстаивать свою теорию: лед как строительный материал ни в чем не уступает камню, то есть он так же прочен и долговечен.
