– Я всё решила, – отрезала она, и горлом неожиданно пошёл дерзкий смех. – Встретимся там, где всё началось!
– Не смей! – голос Анацеа заглушал шёпот падающих камней и треск дерева. – У нас ещё есть шансы! Не всё потеряно, не всё!
И это говорит она? Анацеа Бессамори? В те страшные мгновения, когда их прижали к ногтю, и прятаться больше некуда? В обезоруживающие минуты, когда потеряла самое драгоценное?!
– Иногда вера в лучшее ведёт к поражению, – отрезала она в ответ, и за дверью раскатился пронзительный вой.
Глупо. Глупо и безнадёжно. В Анацеа говорит паника. Она сейчас так же безумна, как люди, что собрались под окнами. И так же безнадёжно больна… Анацеа ещё не поняла, что произошло. Возможно и не успеет понять.
Пошарив по столу, она подцепила ладонью горсть холодных морских камушков. Волна зализала шероховатость граней настолько, что их нельзя было отличить от самоцветов, обработанных рукой ювелира. Снег, летящий из распахнутого окна, путался в её волосах и таял, превращаясь в капельки воды. Они бежали по лицу, будто слёзы.
– Открой! – ветхое дерево с надрывом заскрипело. Ещё чуть-чуть, и Анацеа всё испортит! Вот же неразумная женщина.
Пора.
– Даэрэс крипто хаэл, – первый камушек соскользнул с ладони и стукнул по полу. – Сир нарти глэйс мидонто, – второй полетел следом, прочертив по коже холодную линию.
Слова отскакивали от зубов, как ежедневная молитва Покровителям, и камушки стучали по полу, знаменуя окончания фраз. Удивительно, но годы и старость не украли ни слова из памяти. Это был самый важный урок в Наставне. Каждая из посвящённых должна была заучить заклятие наизусть, но никогда, никогда не произносить его вслух… Лишь особый случай давал на это право. Такой, как сегодня.
– Амэм! – подытожила она, обронив последний камушек: успевший вобрать тепло её прикосновения.
Воздух зазвенел и задрожал, стирая всё: стон трещащего дерева, приглушённый голос Анацеа, вопли безумцев. И прежде, чем она ощутила, как пространство разбирает её на лоскуты, в ладонь скользнул тёплый камушек.
Она улыбнулась. Всё правильно.
Промозглый дождь размывал краски пейзажа, заставляя небо ломаться на осколки. Силуэты деревьев и границы тротуаров терялись в дрожащей мгле. Нери знал: сегодня фонари не зажгутся. Через пару часов Девятый Холм утонет в слепящей темноте, и лишь одинокие окна домов немного разбавят её непреодолимую густоту.
Истинную ценность привычных вещей можно осознать только потеряв их. Здесь, на Девятом Холме, даже обыденные составляющие прежней жизни, вроде электричества, казались чудом. Задумавшись о вечном, Нери перегнулся через балконные перила. Дождь ударил по затылку, заставив нырнуть обратно. Последняя гроза Межсезонья не принесла свежести. Приевшийся за день жуткий запах по-прежнему был всюду.
