В ответ из-за двери донеслось ржание, и тут же сдавленный голос: «Еще! Еще раз этот фрагмент!» – видимо, Джеронимо упивался зрелищем сброса водяной бомбы.
Вероника посмотрела на меня, словно ища поддержки. Я постучал по двери и сказал как можно строже:
– Слушай, там нет ничего интересного. Ведешь себя, как ребенок.
– А кто это говорит? – донеслось с той стороны. – Человек, который сбросил на мою сестру презерватив с водой?
Я перестал стучать, поняв, что исчерпал аргументы.
– А чего мы переполошились? Там ведь правда ничего такого. Мы просто разговаривали.
– О чем разговаривали?! – прошипела Вероника. – Твой гребаный психоанализ, я тоже… Черт, да я там все равно что голая!
Она грохнула кулаком по двери, а я тактично умолчал, что ее нагота для Джеронимо тайной за семью печатями не является.
– Как можно было забыть про самописец? – простонала Вероника.
– Не знал, что они пишут видео…
– У Джеронимо все пишет видео. И аудио. И еще он делает пометки. Не видел его тетрадь? Увидишь – вырежи себе глаза, я предупредила.
– А что за тетрадь?
– Неважно! Знаешь, что теперь будет, Николас? Из нашей задушевной беседы он почерпнет материал на целый год непрерывных подколок и манипуляций. Все, что мы скажем и сделаем, будет использовано против нас. Мой брат… Это дьявол, понимаешь? El diablo!
Все это казалось шуткой, но передо мной стояла бледная, напуганная Вероника, и слова ее звучали без тени юмора.
– А-ха-ха! – донеслось из туалета. – Ноги на плечи! Зачет, принимаю.
– Вот и все… – Вероника с похоронным видом подошла к ближайшему сиденью и упала на него. – Будь проклят тот день и час, когда ты родился, Николас Риверос.
– Там и без твоих проклятий что-то крепко пошло не так, – заметил я, усевшись напротив.
Послышался звук опустошаемого бачка, и тут же открылась дверь, явив сияющего Джеронимо.
– Я… – начал было он, но сестра его перебила:
– Руки!
– А, точно-точно…
Джеронимо вернулся в туалет и вымыл руки, потом опять вышел в коридор.
– Я очень рад, – сказал он, глядя то на Веронику, то на меня, – что вы, наконец, подружились. Два самых дорогих мне человека не должны враждовать. Это непродуктивно. Вы сделали первые шаги, а остальное можете предоставить мне. Клянусь, я заставлю вас держаться вместе против общего врага.
– Ты сейчас о себе говоришь, да? – вздохнула Вероника.
– Конечно! Я объединю вас при помощи ненависти. Это простейшая манипуляция, детский сад. А вот заманить тебя на борт было чуток посложнее.
