Я посмотрел в монитор — Хмура не шевелится. Давно не шевелится, часа уж три как. И что-то сердце кольнуло — не откинулась там? В комнату к ней рванул, одеяло отбросил, схватил за плечо.
Уфф, теплая. Дышит. Зашевелилась, зенки фиолетовые распахнула:
— Вы чего?
И то правда — влетел, под одеяло лезу.
— Да не бойся, — говорю, — не трону. — Снова ее накрыл, отодвинулся. — Спи. Может, попить принести?
Помычала — не надо, мол. И опять вырубилась.
На улице — день уже, Хмуру хорошо видать. Мордаха у нее во сне совсем девчачья, шестнадцати не дашь.
Посчитал я зачем-то, сколько б сейчас моему дитю было, кабы Ленку тогда на разминирование не отправил… Тринадцать, выходит. Или около того. Оно понятно, что по-другому нельзя было. А все ж таки…
Когда Кай приехал, я второй стакан коньяка приканчивал.
— Это еще что? — Кай брови свел. — С горя, или на радостях? Тебе завтра за руль — помнишь?
— Кай, — говорю. — Может, ну его к аллаху — завтра-то? И так уж бабла нагреб немеряно.
— Ишь ты. — Кай за стол уселся. — А ты знаешь, сколько мне бабла нужно?
— Не знаю и знать не хочу. Одно вижу — не больно ты его тратишь, бабло-то. Тебе лишнюю шмотку купить — скука смертная, изматеришься весь. Тачки берешь напрокат, живешь в гостиницах, барахла один чемодан, и тот, потеряешь — не расстроишься. Только и знаешь, что кузнечиком скакать: из страны в страну, из самолета в самолет — так на поскакушки, поди, давно заработал. Предки у тебя пристроены, бабы нет — на хрена деньги-то? В могилу с собой потащишь?
Кай стакан взял, коньяка плеснул. Напротив уселся.
— Вот, вроде, и дурак ты дураком, Витек. А иной раз — как скажешь… Девка спит?
— Как дохлая. Умаялась шибко.
— А мне, веришь — ни в одном глазу. — И выпил залпом все, что налил.
Я от неожиданности аж варежку раззявил. Обычно Кай так не хлещет, потихоньку цедит. Весь вечер может просидеть — ста граммов не выпьет, а тут — на тебе.
— Я сейчас такой подъем чувствую, какого с юности не было! С тех пор, как стихи писать пытался. — Он взял бутылку, снова налил. — Прет со страшной силой. Мы с этой девчонкой горы свернем, понимаешь? То, что было сегодня, только начало! Малая толика того, что она на самом деле может.
— Да понимаю, — говорю. — Вижу, как ты сияешь — будто параша майская. Да только на хрена это все? Вот чего тебе не хватает? Ладно — я. Ты меня с нар вытащил, я тебе по гроб жизни благодарен, друзья детства и все такое. Даже если ты мне платить перестанешь — никуда не денусь, так и буду перед тобой на задних лапках скакать. А самому-то тебе что не так? На четырех языках чешешь, катись куда хочешь, живи хоть в Австралии. Любую бабу помани — прибежит. Все, вроде, у тебя есть?
