— Что это за балаган? — Брик шагнул ко мне. — Не слишком ли ты о себе возомнил? Так обращаться…
— С тобой? — закончил я за него. — Не нравится, когда кто-то вынуждает тебя делать то, чего ты не хочешь?
Он молчал. А я вдруг понял, что это не злость переполняет его, а обида. Смертельная и наивная детская обида. Должно быть, он думал, что я извинюсь, или хотя бы обрадуюсь, увидев его, после всего, что мы вчера пережили.
Принц взял себя в руки, взгляд его сделался твердым и холодным, но я не мог задавить внутри себя чувство вины — которое подогрела Маша.
— Это называется «предательство», — сказала она, сложив руки на груди. — Чего ты добиваешься?
Я повернулся к Разрушителю:
— Вы не могли бы нас оставить ненадолго?
Разрушитель развел руками, как бы говоря: «А почему бы, собственно, и нет?» И вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Я посмотрел на Брика, на Машу.
— Куда вы направляетесь?
Брик отозвался первым:
— А тебе не кажется, что сначала неплохо бы ответить на наши вопросы?
— Хорошо. — Я присел на край скамьи. — Я пока подумаю над ответами. Вы располагайтесь. Кстати, во сколько вылетает самолёт, на который вы могли бы успеть?
Они изумлены. Недоумевают, что со мной. Почему я вдруг превратился во врага. Я вновь заставил себя придушить совесть и чувство вины. Иногда приходится делать трудный выбор, определять, какое из двух зол — меньшее. Это «меньшее» я представлял себе в виде идиллической картинки: Маша и Юля, обнявшись, стоят посреди цветочного поля и плачут. И улыбаются. Понятия не имею, откуда взялось цветочное поле, да и не важно. Я вцепился в эту картинку, как в обломок доски посреди штормящего моря. А внешне остался хладнокровным ублюдком, готовым из чистой прихоти обрушить все надежды и чаяния.
— Что же ты не прочитаешь ответ у меня в голове? — посмотрел я на Брика. — Пытаешься, но видишь тьму? Какая жалость. Я успел кое-чему научиться у Харона. Теперь можем играть на равных.
«Браво, браво, Дмитрий Владимирович, — подбодрил меня мысленный голос Разрушителя. — Теперь вы загнали его в угол».
Брик загнанным в угол почему-то не выглядел. Он несколько раз моргнул, нахмурился и уставился на меня.
— Э-э… — протянул он. — Правда? Извини, не заметил. Для меня, видишь ли, не пустой звук все наши разговоры. Я не пытаюсь читать твои мысли.
Тут он поморщился и дернул плечом, как бы отгоняя кого-то назойливого.
— Благородно. — Я не показал удивления. — Тогда отвечай на мой вопрос: куда и зачем вы летите?
