— Пока нет, только условно определили район. Но контролируем все камеры в аэропортах и на вокзалах. Ждем, сейчас выход Арсена.
— Куда тогда торопиться? — проворчал я.
Брюки и рубашку как будто на меня шили. Я с непривычки запутался в мелких пуговках.
— Мария Вениаминовна пришла в себя и хочет вас видеть.
Я на секунду замер, потом начал стремительно одеваться. Телефон и сигареты рассовал по карманам пиджака, туда же запихал черный галстук — времени учиться его завязывать не было, как не было под рукой и Жанны, обладавшей этим тайным умением. Задержался еще на пару секунд, чтобы бросить взгляд в зеркало. И расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке.
Когда-то по радио в машине я услышал интервью с женщиной из модельного бизнеса. «Все разговоры о том, идет ли человеку костюм, — чушь, — заявила она. — Как человеку может идти или не идти его лицо?»
Как и многие другие слова, случайно услышанные в течение жизни, эти надолго застряли у меня в памяти, но только теперь обрели смысл. Я смотрел на свое отражение, и мне нравилось то, что я видел, едва ли не впервые в жизни.
— Секрет довольно прост, он — в количестве нулей на ценнике, — сообщил Николай Васильевич, открыв дверь. — Вы закончили прихорашиваться? Или мне подождать, пока вы накраситесь?
— Я похож на гробовщика, которому плевать, жив клиент или мертв.
— Так и должно быть, — согласился Николай Васильевич. — Добро пожаловать в клуб.
Мы ехали тем же маршрутом, что и утром. Тогда солнце только-только нарождалось над городом, теперь оно умирало, вспыхивая алым пламенем на окнах домов и лобовых стеклах автомобилей. Я опустил солнцезащитный козырек и повернулся к Николаю Васильевичу.
— Хочу уточнить детали. Насчет Юли. Сейчас ее ищем мы, Брик и, вероятно, этот чертов Исследователь. Живой она нужна только нам. Я правильно понимаю?
— Нет. — Николай Васильевич закурил. — Живой она нужна только вам, Дмитрий Владимирович. Меня сам факт ее существования не заботит ни в малейшей степени.
Я моргнул от растерянности.
— Но там, в Красноярске, вы сказали…
— Первое. — Он открыл окно и пыхнул туда клубом дыма. — Там, в аэропорту Красноярска, вы говорили с одним из тел, в которых периодически бывает Разрушитель, то есть, — я. У мужика дочь такого возраста, и вообще, он очень сентиментален из-за своей болезни. Второе. Я действительно сказал, что хочу спасти Юлю, но не потому, что она мне чем-то дорога, а потому, что это был единственный способ заставить вас поступать правильно. Если вас интересуют тонкости предстоящей операции — разочарую: поскольку Силы ранее не занимались воплощениями, то и таких сбоев системы, как Юля, не появлялось.
