С этими словами Рокко откусил от яблока здоровенный кусок и положил оставшееся на блюдо — укусом вниз. Сок потек из плода, смешался с препаратами, и блюдо принялось светиться. Лиза с любопытством наклонилась над ним, не заметив даже, как оказалась совсем рядом с Рокко, который тут же взволнованно завозился:
— Вы, сестра, стульчик-то возьмите, чего стоять? — пробубнил он, пережевывая яблоко.
Лиза подвинула стул, уселась рядом с Рокко и, бросив взгляд на блюдо, тихонько вскрикнула, тут же зажав рот ладошкой.
— Ничего-ничего, он нас отсюда не слышит, — сказал Рокко.
Изображение Фабиано расположилось в правой половине блюда. Жрец как будто смотрел прямо в глаза Лизе. Она поежилась.
— В колодец глядит, — пояснил Рокко. — Сейчас уже начнется…
И правда — началось. Левая половина блюда потемнела, Лиза увидела комнату — мрачную, с каменными стенами и шкафом. Таким же черным старинным шкафом, как тот, в который она зашла в подвале церкви, как тот, что стоял за ее спиной сейчас.
— Монастырь, — благоговейно прошептала она.
— Выргырбыр! — поднял палец Рокко.
Появившийся на блюде человек напоминал мертвеца. Желтая сухая кожа туго обтягивала череп, жидкие седые волосы почти не прикрывали лысину. Глаза — блеклые, водянистые, губы — тонкие, злые.
Фабиано наклонил голову:
— Рад приветствовать вас, герр Гуггенбергер. — Голос негромко доносился из самого центра блюда.
Выргырбыр в ответ плотнее сжал губы.
— Герр Гуггенбергер, я сделал все, что полагалось, но не получил от вас причитающегося и поспешил к своему колдуну, чтобы разобраться в ситуации…
— «К своему колдуну»! — фыркнул Рокко. — Какова наглость!
— Тише ты! — толкнула его локтем Лиза и сама даже этого не заметила — обратилась в слух.
— Эти бездельники что-то натворили, и ритуал прошел с ошибкой, — продолжал Фабиано. — Девушка здесь, с ней все в порядке, но у нас закончился порошок для перемещений в пространстве, и…
Непривычно и неприятно было видеть Фабиано таким — тараторящим, заискивающим, подбирающим слова. Лиза в волнении кусала губы. Ей не полагалось слышать этот разговор! Но что же теперь, в самом деле, взять и в шкаф спрятаться? Глупо как-то…
В конец запутавшись, Фабиано замолчал. Выргырбыр, наконец, отверз уста. Голос его оказался таким же безжизненным, как и вид:
— Что будете предпринимать для исправления ситуации, синьор Моттола? У вас осталось меньше девяти часов, иначе нашей договоренности конец.
«Договоренности? — озадачилась Лиза. — О чем это они?»
