Наконец, яростный взгляд Томмасо привел Энрику в чувства. Она поднялась на ноги.
— Спасибо, — шевельнулись беззвучно губы.
Карабин дернулся, будто указующий перст: вон отсюда! И Энрика побежала. Все еще не веря, что получилось уйти, обернулась, и увидела вышедшего на крыльцо Томмасо. Повесив карабин на плечо, он взял деревянную лопату, стоявшую возле двери, и зачем-то принялся разбрасывать свеженападавший снег. «Следы!» — осенило Энрику. Карабинер изо всех сил старался скрыть ее побег.
Холодный ветер пронизал насквозь, разметал непокрытые волосы. Босые ноги тонут в снегу, легкое платьице — что есть, что нету. Но Энрика не замечала холода. Жадно хватая ртом морозный воздух, она бежала к единственному человеку, на которого могла положиться. К тому, кого оскорбила, оттолкнула, а он все равно не отвернулся.
Свернула на нужную улицу. Здесь темно — только смутные силуэты домов едва различаются. Небо заволокло тучами, валит и валит снег. Тихо, страшно, мертво… И кто-то бежит навстречу. Энрика попыталась обогнуть, но тот бросился наперерез, и вот его руки держат ее поперек туловища.
Энрика завизжала, но ладонь человека зажала ей рот.
— Тихо ты! — прошипел на ухо Рокко. — Ах ты, Дио, всевеликолепнейший! Что, одеться не успела? — Он присел, и Энрика ощутила прикосновение к ноге. — И босиком еще?! На шею прыгай, быстро!
Энрика упала на Рокко, обхватила его руками за шею. Тот, кряхтя, распрямился и быстрым шагом двинулся к дому.
— А ты ничего, легкая, — заметил он. — Что, со жратвой совсем туго стало?
Ответить Энрика не смогла — только еще крепче сжала шею Рокко. Он даже захрипел:
— Эй! Давай нежнее, а? Утром бы такой страстной была — уже, глядишь, валялись бы где-нибудь, голые да счастливые!
Вместо того чтобы рассмеяться глупой шутке Энрика разревелась.
— Ну и дура, — резюмировал Рокко. — Вот говорил же, что дура, — нет, не верила. Комплименты ей подавай, Гиацинто с розочкой в заднице. А Рокко теперь впрягайся — и давай разгребать. Хрена там, делать-то все равно нечего…
Больше всего Рокко боялся увидеть дома Ванессу и Гиацинто. И, хотя всю святую воду он выпил по дороге, не сомневался, что названная сестренка уже штук сто заклятий припомнила, против которых с молитвой не попрешь.
Повезло. Ванесса была и злой, и коварной, и безжалостной, но долго зацикливаться на одном, к тому же в праздничную ночь, она не могла. Хвала Диасколу, этой сумасшедшей ведьме одинаково весело убивать людей и на санках кататься.
