* * *
Выходя из церкви, Энрика с отвращением почувствовала, как дрожат ноги. Остановилась, пытаясь успокоиться, но коленки стали колотиться друг о друга — лучше идти. Лиза осталась в церкви получить монашеское одеяние, и некому было поддержать Энрику. Кроме одного человека, который подходил к ней, сияя добродушной улыбкой.
— Я уж думал, он там с вами окончание поста празднует, — сказал Рокко. — Ну чего? В работный дом собралась? К Диасколу такое счастье — выходи за меня замуж!
Ему пришлось подхватить Энрику, потому что она едва не рухнула.
— Эй, я понимаю, что ты рада, но прям тут на меня падать не надо! — Рокко, несмотря на браваду, все же чуть-чуть покраснел, придерживая Энрику за руки. — Я-то не против, да Фабиано разорется от зависти, еще удар хватит бедолагу. Нет, ты не подумай, — я всерьез. Ну как без тебя в этом городишке? Кто скрипировать будет?
— Чего делать? — Энрика даже трястись перестала.
— Ну, это… На скрипке играть.
Смешок вырвался против воли. «Скрипировать» — надо же… Зато полегчало. Теперь, наверное, можно и объясниться. Энрика подняла взгляд на доброе лицо Рокко и сказала:
— Сегодня я выйду замуж.
— Так, — кивнул Рокко. — Пока все правильно, но почему-то мне кажется, будто это не все.
— За Гиацинто.
Тишина. Рокко отпустил ее руки, стоял и смотрел непонимающим взглядом. Молчание длилось так долго, что Энрику пробрала дрожь — теперь от холода. Вынула шапку из кармана пальто, надела. Как Рокко-то не мерзнет? Хотя, мерзнет, конечно, вон уши какие красные… Красные, как шарфик, который вязала ночью. Вот он, в кармане. Прощальный подарок, совершенно нелепый и бессмысленный, будто перечеркивающий все, что было между ними.
— Гиацинто Моттола?
Энрика кивнула.
— Ты сейчас шутишь, да?
Мотнула головой.
— Рика, ты сбрендила? Выйти за сына Фабиано? — Рокко, казалось, поверить не мог. Энрика сжала в кармане теплый шарф, и ладонь Рокко тоже скользнула в карман, что-то стиснула.
— Так нужно, — твердо сказала Энрика. — Я не люблю его, ты не подумай…
— Вот уж чего никогда бы не подумал!
— … но это — единственный способ спасти нас от разорения.
Опять тишина. Стоят друг против друга, будто враги, готовые напасть, ударить, укусить.
— И как? — спросил Рокко. — Гиацинто подойдет к папе и попросит его сказать, что Дио начал обожать музыку? И сразу все кинутся к вам в мастерскую, в школу? Ты эту чушь с родителями обсуждала? Наверняка обсуждала… Нет, я поверить не могу! Это ведь чушь, Рика!
