— Не слишком характерное имя для Ластера, уважаемый герр.
Нильс начал терять терпение:
— Мать родом не отсюда, имя — ее каприз. Так поможете вы мне?
Дорого бы Нильс заплатил, чтобы узнать, о чем сейчас думает молодой человек, но — увы. Лицо его стало непроницаемым.
— Пожалуй, я действительно видел описанную вами особу.
— Да? — Нильс подобрался. — И куда же она направилась?
— Она искала место, где можно остановиться, и я посоветовал ей недорогую, но приличную гостиницу на окраине города. Возможно, знаете — называется: «У Хиллербранда».
Эту ночлежку Нильс знал, но что-то мешало ему обрадоваться и бежать туда. Что-то в лице молодого человека продолжало смущать.
— И она отправилась в гостиницу? — уточнил он. — Без денег?
— Вы заставляете меня краснеть, герр Альтерман. Я не привык кичиться добрыми делами, но… Я дал ей денег. На извозчика и на комнату.
— Как вы добры, — пробормотал Нильс. — Быть может, я запишу ваш адрес и потом возмещу убытки?
— Не стоит того, — улыбнулся молодой человек и подошел к чаше. — Если я расстаюсь с деньгами добровольно, то готов к тому, что наша разлука продлится вечность. Но вот что мне любопытно… — Он, хмурясь, шарил в карманах пальто. — Вот что мне любопытно, герр Альтерман…
Нильса бросило в жар. Как же не заметил еще в первый раз, что его называют по фамилии?!
— Любопытно то, что у предателя и подонка Нильса Альтермана не было никакой сестры, только брат, который теперь стал идиотом. Или я слушал плохо, и то бревно, упавшее во время пожара, не только лишило Теодора ума, но и поменяло ему пол?
Наконец, молодой человек нашел искомое — пачку аккуратно сложенных бумажек желтоватого цвета. Нильс рванулся к нему, но не успел — одна из бумажек упала в огонь.
Полыхнуло. Поднялся зеленый дым, в котором угадывались черты лица одного из дежурных магов городской стражи. Большая зеленая голова бешено вращала большими зелеными глазами.
— Нарушитель! — заголосила голова, как только Нильс схватил молодого человека за лацкан пальто. — Тревога, тревога, нарушитель! — Голова запрокинулась и принялась оглушительно завывать, будто гигантский проголодавшийся младенец: «У-а-а-а, у-а-а-а!»
Хлопали окна и двери, останавливались и оборачивались прохожие.
— Гаденыш! — скрипнул зубами Нильс.
Молодой человек невозмутимо приподнял цилиндр:
— Неприятно было с вами повидаться, предатель Альтерман.
Нильс оттолкнул его, бросился в первую попавшуюся подворотню, в другую, в третью. Мельком увидел еще одну огненную чашу — в ней тоже надрывалась, вертясь, зеленая голова: тревога поднялась по всему городу. Лишь только Нильс оказался в поле ее зрения, голова застыла, глядя на него, и завопила еще громче.
