Попадание! Еще одно!
— Щит тридцать процентов! — оповестил энергетик.
Всего нескольких точных попаданий крупного калибра хватило, чтобы емкость щита катастрофически упала.
— Энергетик! Все — в щит! Оставь нам один залп, остальное — в щит! — скомандовал Кот, — Ведомым — повторить!
Заряд накопителей стремительно пополз вниз, остановившись на десятипроцентной отметке, а пленка энергощита заметно уплотнилась, разом подскочив почти до максимума. Все больше из быстро приближающихся вражеских кораблей переключалось на отчаянных, ведя огонь практически в упор. Только резкие маневры позволяли минимизировать процент попаданий. Правда, «резкие маневры» в исполнении пусть легких, но все же крейсеров, выглядели как брачные танцы упитанных китов, а «минимизация попаданий» выражалась лишь в проценте прошедших вскользь зарядов… но вкупе со временем перезарядки вражеских орудий это давало шанс живыми преодолеть расстояние до противника!
— Левее! Идем к флагману! — до хруста сжал подлокотники ложемента Кот, — Под борт! Вплотную! Торпеды — к бою!
Борт вражеского флагмана, сверхлинкора, как и флагмана их добиваемого флота, был все ближе.
— Вниз! Вниз! Всю мощность на маневр! — заорал Кот.
Интуиция? Возможно. Но каким-то шестым чувством Кот почуял, что на него нацелилась сама смерть.
Команда корабля сработала четко, и вот уже, воя от перегрузки маневровыми движками, крейсер стал проваливаться вниз. Мимо пронеслось что-то невообразимое, в ноль содрав остатки энергощита всей верхней части и, словно ножом, срезав надстройки. Ведомый, немного замешкавшийся, превратился в вспухающий цветок, сверкавший всеми цветами радуги. Когда волна взбесившихся энергий спала, на месте последнего крейсера подчиненной группы остались лишь небольшие обломки, шрапнелью разлетающиеся в разные стороны.
— Всю мощность на движки! Полный ход! — сжал зубы Кот, — Энергетик! Щиты забудь! Все — на движки! Пусть хоть сгорят!
Корабль, будто получивший пинок, рванулся вперед. Индикаторы давно дрожали в красных зонах, а сейчас панель стала быстро расцвечиваться сигналами многочисленных отказов не выдерживающего такого отношения оборудования.
Крейсер, с практически неактивной силовой защитой, содрогался от попаданий, вскрывающих корабль, как жестянку и срывающих целые пласты внешней брони, но борт вражеского флагмана становился все ближе.
Кот зажмурился, ожидая того самого, последнего, заряда, который поставит точку в их безумном рывке, но корабль вдруг перестал содрогаться.
