Но кукареканье продолжалось с назойливой настойчивостью.
А я, поглядывая на него с ехидцей, спрашиваю:
— Ну и что? Кукарекает? Слышишь?
— Точно! Кукарекает, — озадаченно говорит он. И почесал в ухе пальцем, — Думал сначала, что показалось. А оно, и в самом деле, кукарекает. А где оно у тебя кукарекает? — он уже с любопытством просмотрел на меня. Хмыкнув, я указал ему на спальню:
— Да вон там — за спальней.
А из спальни дверь идет в ванную комнату. Сейчас дверь туда была открыта. Ванная комната была огромной. Там находились ванна, туалет, и еще там можно было бы и в футбол поиграть. Места было достаточно.
Капитан зашёл в ванную и остолбенел — а там все было забито ящиками.
— Откуда ящики?!
— Зайцев попросил.
— Ты что, дурак, что ли?! Если бы ты влетел с этими ящиками во Владивостоке, когда таможня нас проверяла, пароход был бы арестован! Ты что натворил!? — возмущению его не было предела.
— Но ничего же не случилось …, — попытался оправдаться я.
— Это тебе просто повезло. Да! Вот это ты учудил, — его возмущению не было предела.
Он сел в кресло, немного передохнул, чтобы сбросить эмоции, и продолжал:
— Ну и дурак же ты, дед! Елки-палки, вот это же надо…! Как это можно! Ты же все судно подставил бы из-за этого Зайцева!
Потом он немного успокоился и, поглядев на стопу ящиков, предположил:
— Может быть, в каком-то из этих ящиков что-то и кукарекает?
— Да я, вроде бы перебирал их — и ничего не нашёл, — оправдывался я. Но кукареканье неслось именно откуда-то с той стороны. Из ванной комнаты.
Капитан быстро поднялся с кресла и, чуть ли не бегом, проследовал в ванную комнату. А там начал простукивать и переворачивать эти злосчастные ящики.
Бац, бац, бац — ниже-ниже…. Стучал он по ящикам.
— Да! Вот он, — радостно вытащил он из кучи один из них, — Вот из этого ящика у тебя и кукарекает.
И на самом деле. Я прислушался к этому ящику. Точно! Этот ящик и кукарекал.
— Да. Там, наверное, находиться сингапурский будильник. Кто-то нажал кнопку на нем при погрузке — и он, поэтому и кукарекает, — предположил капитан.
— Да ты что!? — я был ошарашен от простоты такого решения.
Вытащили мы этот ящик, отнесли его в дальнюю кладовку и оставили там. До конца рейса я так его больше и не трогал. Не заходил в ту кладовку, но кукареканье в каюте прекратилось.
А когда Зайцев пришел в Сиэтле к нам на борт, я его с интересом спросил:
— Что это у тебя в ящике там кукарекает?
— Да, елки-палки, это моя жена, наверное, будильник положила туда, клавишу на нем нажала — вот он и кукарекает — он долго смеялся над моим рассказом и изумлением американского журналиста.
