Подождав немного у двери, он приоткрыл в ней маленькую щель, чтобы звуки могли доходить до него. Маретт не запретила ему подобное своеволие. Сквозь щель ему был виден тусклый свет, проникавший снизу, из прихожей. Но оттуда не доносилось ни звука, и Кенту пришла в голову мысль о том, что старый Муи все еще способен бегать довольно быстро, и до прихода Кедсти, пожалуй, еще есть время.
Ожидая, он окинул взглядом комнату. По первому впечатлению можно было судить, что Маретт жила здесь довольно долго. Помещение представляло собой типичную комнату женщины, обжитую ею, без признаков недавнего неожиданного и непредвиденного переезда. Кент знал, что прежде комната принадлежала Кедсти, но сейчас в ней не оставалось ничего от полицейского инспектора. После того как удивленные глаза Кента отметили это чудо, несколько вещей поразили его своими любопытными особенностями. Кент больше не сомневался, что Маретт Рэдиссон родом из дальних северных земель. Он поверил в это безоговорочно. Если бы даже у него и сохранилось хоть малейшее сомнение, оно улетучилось бы после того, как она назвала его Джимсом. Тем не менее эта комната, казалось, должна была внести в его веру долю здорового скепсиса. Заинтересованный своим открытием, Кент отошел от двери и наклонился над туалетным столиком перед зеркалом.
Маретт не приготовила комнату к его приходу, и все ее принадлежности лежали здесь, на виду. Кент не счел кощунством разглядывать их — множество интимных мелочей, используемых в туалете дамы. Его поразило их количество и разнообразие. Он мог бы ожидать увидеть все эти роскошные вещицы, скажем, в будуаре дочери генерал–губернатора Оттавы, но только не здесь, — и еще менее на Дальнем Севере! Все, что он видел, было сделано превосходными мастерами из отборного материала. И тут, словно притянутые магнитом, глаза его остановились на еще более поразительном зрелище. Он увидел ряд туфель, аккуратно и бережно выстроенных на полу подле туалетного столика.
Пораженный, Кент молча уставился на них. Никогда не видел он такого выбора женской обуви, предназначенной для одной–единственной пары. ног. И обуви, непохожей на обычные северные унты, сапоги и мокасины. Каждая туфелька в этом удивительном ряду имела высокий каблучок! Их разнообразие привело его в замешательство. Тут были сапожки на пуговицах, на шнуровке, коричневые, черные и даже белые, но все на страшно высоких и выглядевших очень непрочными каблучках. Здесь были изящные белые замшевые туфельки, туфли с бантиками, туфли с резными стальными пряжками и туфли на резинках; здесь были полуботинки на высоких каблуках и даже туфли–лодочки из патентованной кожи — тоже на высоких каблуках! Кент онемел от изумления. Нагнувшись, движимый безотчетным, невольным побуждением, он взял в руку крохотную сатиновую туфельку.
