— А если вы не умрете? — спросила она, упорно делая вид, что не слышала ни слова из того, что он говорил о Кедсти. — Что тогда?
— Я умру.
— А если нет?
Кент пожал плечами:
— Ну что ж, тогда придется пить эту микстуру самому. Вы еще побудете здесь?
Она выпрямилась, сидя на самом краешке стула.
— Нет, я пойду. Мои глаза, боюсь, опасны. Вдруг я взгляну на вас, как на Кедсти, — тут вам и конец. А я не хочу присутствовать при вашей смерти.
Кент различил легкий смешок в ее голосе и похолодел. Прелестная кровожадная бестия! Он смотрел «па ее склоненную голову, на завитки блестящих волос. Если их распустить, они закроют ее всю. А какие мягкие и теплые! Ему снова захотелось коснуться их. Она была прекрасна, но явно бессердечна. Что–то дьявольское было в ее пренебрежении к тому, что он умирает. И никакого сострадания во взгляде этих прелестных глаз! Шутить над тем, что его вот–вот не станет!
Девушка встала и впервые за все время оглядела комнату. Затем взглянула в окно. Она была похожа на прекрасную молодую иву, склонившуюся над ручьем, — изящная, тонкая и сильная. Он мог бы взять ее на руки, как ребенка, но он видел в то же время, что в этом прекрасном теле таится сила, которая позволит ему долго сохранять свою красоту. Небрежная посадка ее головы совершенно очаровала его. За такую головку, за волосы, которые венчали ее, добрая половина всех женщин на земле отдали бы несколько лет жизни.
Не оборачиваясь, девушка вдруг произнесла:
— Когда я буду умирать, мне хотелось бы, чтобы это произошло в такой же комнате.
— Надеюсь, вы никогда не умрете, — сказал Кент вполне искренне.
Она вновь подошла к его постели и ненадолго остановилась около нее.
— Я прекрасно провела время, — сказала она, как будто он занимался тем, что развлекал ее. — Как жаль, что вы умираете! Я уверена, что мы бы подружились. А вы как думаете?
— Да, конечно, приди вы пораньше…
— Обещаю отличать вас от прочих животных из мужского стада, — прервала его девушка. — Я, правда, не хочу видеть, как вы умрете. Я хочу уйти до того. Можно, я вас поцелую?
На мгновение Кенту показалось, что его аорта вот–вот не выдержит.
— Можно, конечно, — хрипло отозвался он.
— Тогда закройте, пожалуйста, глаза.
Кент повиновался. Девушка склонилась над ним. Кент почувствовал легкое прикосновение рук и на мгновение ощутил аромат ее кожи и волос. А потом ее трепетные губы, мягкие и теплые, прижались к его губам.
Когда он вновь взглянул на нее, она не смутилась, не покраснела. Будто младенца поцеловала, а теперь любуется его красненьким личиком.
