Позабыв о своем собственном смертном приговоре, Кент не отрываясь слушал О'Коннора. Загадочная история захватила его. Он попытался представить себе, что же произошло. Им не раз приходилось вместе ломать голову над подобными загадками, и сержант сразу увидел знакомый блеск, которым загорелись глаза Кента. Кент же снова ощутил дрожь, известную ему по игре «охота на человека», и радостно рассмеялся.
— Кедсти — холостяк, — начал он. — Он даже не смотрит на женщин. Но любит домашний уют…
— И построил себе бревенчатую хижину за городом, — добавил О'Коннор.
— И китаец, который готовит ему и следит за домом, уехал.
— И хижина на замке, или все думают, что она на замке.
— До самого вечера, когда Кедсти приходит ночевать.
О'Коннор сжал руку Кента.
— Джимми, в Н–ском дивизионе еще никому не удавалось нас переиграть. Девушка прячется у Кедсти!
— Но почему прячется? — поинтересовался Кент. — Она что, преступница?
Некоторое время О'Коннор молчал. Кент слышал, как он набивает трубку.
— Вот то–то и оно! — буркнул он. — Об этом я и думаю все время, Кент. И не могу ничего придумать. С чего бы…
Он зажег спичку, прикрывая огонек ладонями, и Кент смог рассмотреть его лицо. В мужественных, резко обозначенных чертах его сквозила явная растерянность.
— Понимаешь, когда я сегодня ушел от тебя, я снова пошел к тополям, — продолжал О'Коннор. — Я нашел ее следы. Она сошла с тропинки, и местами они очень четко отпечатались. На ней были туфли на высоких каблуках, такие, знаешь, Кент, модные французские, и, ей–богу, ноги у нее, как у ребенка! Я нашел то место, где Кедсти нагнал ее, — мох там был вытоптан. Он вернулся тополевой рощей, а девушка дошла до ельника. Там ее след теряется. Если она пошла через ельник, то вполне могла выйти к хижине Кедсти и остаться при этом незамеченной. Нелегко же ей, должно быть, было идти в туфельках с половину моей ладони, да на каблуках в два дюйма! Я еще подумал: чего бы ей было не надеть башмаки или мокасины.
— Потому что она приехала с юга, а не с севера, — предположил Кент. — Может быть, из Эдмонтона.
— Точно! А Кедсти её не ждал, так? Если бы ждал, то не задергался бы так, как только ее увидел. Об этом–то я все время и думаю, Кент. Как только он ее увидел, он стал сам не свой. И отношение его к тебе переменилось мгновенно. Сейчас он бы и мизинцем не двинул, чтобы тебя спасти, просто потому, что ему нужен предлог, чтобы выпустить Мак–Триггера. Твое признание было как нельзя кстати. Там, у тополей, девушка молча потребовала, чтобы Кедсти освободил его, и подкрепила свое требование какой–то угрозой, которую Кедсти понял и до смерти перепугался. С Мак–Триггером они потом виделись, потому что тот ждал Кедсти в участке. Я не знаю, что между ними произошло. Констебль Дойл говорит, что они полчаса беседовали наедине. Потом Мак–Триггер вышел из казармы, и больше его не видели. Все это странно. Чрезвычайно странно! А самое странное — то, что меня вдруг усылают в Форт–Симпсон.
