– Катись в пекло! – мерцающие радужки не давали демону отвести взгляд. – Вместе со своими свидетелями и прочей гадостью. Я уже сказала, ничего расторгать не собираюсь.
Если бы Фенрир не был взбешен, он бы, пожалуй, восхитился. А может, и восхитился… ее безграничной глупостью. Пришло отчетливое понимание: не передумает.
– Алинро, да пойми ты! – он потер виски, подбирая нужные слова. – Все твои чувства – иллюзия. Ты еще и не пробовала, как может быть, у тебя просто-напросто не было возможности.
Она насмешливо посмотрела на асурендра, отчего тот странным образом почувствовал себя непроходимым тупицей.
– Понимаю, – нахалка сложила из пальцев неприличную конструкцию. – Ты мерзок и отвратителен, в тебе нет ничего человечного. Ты эгоистично лишил меня самого ценного, что есть у живого существа. Да? Так ты себе это мыслишь?
Фенрир зарычал: ее не переубедить, а контролировать духов Тьмы становилось все сложнее. Препираться они могут и без столь опасных свидетелей.
– Достаточно! – И уже обращаясь к окружившим их тварям: – Договор остается в силе, одна из сторон высказала протест. Благодарю за хранение печатей и… – он поморщился, – да, статус сделки перешел на новый уровень. Все причитающееся вы получите в ближайшее время.
Алинро мысленно порадовалась, что понимает хотя бы язык демонов, потому как ответы духов она так и не разобрала. С довольным, как ей показалось, шипением они постепенно истаяли. Взмахом руки Фенрир стер следы пентаграммы. Мрачно покосился на Алю.
– Довольна? Останешься моей собственностью без возможности испытать всю полноту красок жизни. Глупее выбора не придумаешь.
– Я испытала! – с вызовом ответила синеглазка. – Все, что пережила за прошедшие годы. Ты давал куда больше, чем любой из моего окружения, даже если бы мое восприятие на энергообмен с остальными не было ограничено.
– Так уверено говоришь, даже не попробовав, – поджал губы асурендр.
– В отличие от тебя, я всегда знала, чего хочу. И никогда не сомневалась в сделанном выборе, – теперь на лице Алинро отражалась лишь грусть и как будто жалость к всесильному демону.
От этого ему еще больше захотелось ее придушить. Лучше бы ненавидела, обвиняла во всем, в чем только можно, отвернулась. Так было бы гораздо легче уйти. Ведь он просто хотел вернуть ей нормальную жизнь, хотя о какой нормальности можно говорить, когда заходит речь о сиренах. Но так у нее хотя бы был выбор. Фенрир не верил, что может дать ей счастье, не считал, что вправе забирать ту любовь, которой она хотела с ним поделиться.
