.
После этого лаконического и претендующего на остроумие сообщения — опять большой перерыв в сообщениях о Пушкине, и только в агентурных сведениях за июль 1827 г. мы находим записку, писанную рукою фон Фока:
«Des vers qu’on attribue à Pouschkin circylent en ville et on les dit par coeur. Les voici tels qu’on me les a répétés[164]:
Россия, в оба ты гляди!
Министрам товарищи даны.
Но от Дашки, от Блуда
И от Рюрикова уда
Чего ты можешь ожидать!»
К слову «Рюрикова», подчёркнутому карандашом, Бенкендорф сделал пояснение: «Долгоруков», имея в виду бывшего в 1827—1830 гг. товарищем министра юстиции и управляющим этим министерством «Рюриковича» князя А. А. Долгорукова; под Дашкой и Блудом разумеются арзамасцы Д. В. Дашков[165] и Д. Н. Блудов, назначенные тогда тоже товарищами министров, первый — внутренних дел, а второй — народного просвещения. Эти скверные стихи, конечно, Пушкину не принадлежали, но приписывались ему, лишний раз подтверждая и оправдывая его собственные слова о том, что «все возмутительные рукописи ходили под его именем, как все похабные — под именем Баркова».
В тех же агентурных сведениях, относящихся тоже к июлю 1827 г., встречаем записку, писанную рукою фон Фока и — по странной случайности — в самый день первой годовщины казни декабристов.
«13 Juillet 1827
La Surveillance n’a pas perdu de vue la conduite et les liaisons du Comte Alexandre Zawadoffski, dont elle a quelque raison de se méfier[166].
Sous le rapport politique on n’a rien observé jusqu’ici, si ce n’est que quelques jeunes badauds y viennent raisonner et fronder, mais sans suite.
La principale occupation de Zawadoffski, pour le moment, est le jeu. Il a loué une maison de campagne au côté de Vibourg, chez Pflug, où se réunissent presque chaque soir les individus suivans et plusieurs autres, moins marquans:
Le Colonel Drouville, officier de mérite, à ce qu’on prétend, mais hableur et fanfaron insupportable.
Le Colonel Гудим-Левкович.
Le Général Lewanski.
Un officier démissionnaire Якунчиков et un certain Вереянов. Joueurs de profession qu’on surveille.
Le P-ce Basile Meschtcherski dont la nomination comme président de la Censure de Moscou a produit, généralement, le plus mauvais effet[167].
M. Stolipin, Conseiller d’état, qui est dans les fermes d’eau de vie.
Le jeune Poniatowski, de Kieff, fils du fameux fermier, et son camarade le S-r Piniadzek.
Le Général Anselme de Gibori ne quitte plus Zawadoffski; il s’est installé tout à fait chez lui.
