Потом он отправил за парту меня и протянул мне гранат. Я сделала всё, как делал он - нацепила тяжёлую драгоценную игрушку на левую руку, заправила лист в столешницу и взяла в руки карандаш.
- Сосредоточься на своём вопросе, - велел старик, усевшийся на подушку.
Я уже знала, что буду спрашивать. Эта мысль свербила меня ещё с самого первого ужина в малой королевской столовой. Я вызвала свой поток магии, окутала им лист и кисть правой руки и обнаружила, что из игрушечного драгоценного граната тянется дополнительное облачко, уплотняя мой поток. С трудом я смогла отвлечься от этого зрелища и и сконцентрироваться на своём вопросе - всё-таки не привыкла я ещё ко всем этим чудесам.
Жаргал начал произносить заклинание, а я стала вполголоса читать на родном языке стихи, где особый ритм задавало последнее слово в каждой строчке, и которые хорошо помнила.
Я сегодня влюблена в город.
Он притих перед дождём утром.
Вот такой он мне сейчас дорог,
Погружённым сам в себя, Буддой.
Он не выпил своего кофе,
И не сел ещё за руль, в массе.
Ещё чист его дорог профиль,
Он славянской на часок расы.
Так бывает у меня редко:
Хоть на час найти любить повод.
Я заставкою окна – веткой
Заслоняюсь от тебя, город.
Под эти строфы перед моими глазами постепенно проявлялась картина.
Поля со следами убранных зерновых, трясущаяся подо мной телега с лошадью движутся по грунтовой дороге между этих полей, несколько человек, сидящих на телеге, и среди них - беременая женщина. Женщина стонет и сообщает, что ей уже пришёл час родить ребёнка. Злой мужик оборачивается к ней с козел и говорит, что его и остальных пассажиров ждут на праздник рукомесленниц, и что им некогда возиться с роженицей, которая и сама байстрючка каднеевская, и ребёнка прижила неизвестно от кого. Не смогла дотерпеть, пока они приедут в Ломанку, так пусть немедленно освобождает телегу и не задерживает их, а потом добирается до Ломанки, как знает - может, подберёт кто-то другой.
Несчастная женщина с трудом сползла с телеги и, согнувшись, прошла прямо в поле. Моё видение моргнуло. Я увидела ту же женщину, рядом с тем же местом. Мёртвую. А возле её руки громко плачет лежащий на подстеленной тряпице ребёнок. Мальчик.
Видение закончилось, я обрела обычное зрение, но тут всё у меня перед глазами сильно закружилось. Я попыталась ухватиться обеими руками за стол, чтобы не упасть, но он был лёгким, и я повалила его вместе с собой на бок.
- Глупая, глупая, глупая Ольга! - где-то кричал Жаргал, пока я пережидала головокружение, лёжа на полу, - Зачем ты смотрела так далеко во времени? Куда ты полезла, слабая неумеха? Зачем так много людей сразу? Ты что, магистр? Ты что, богатырь-воин? Твой ум совсем короток, как хвостик полевой мыши!
